Крампус обернулся к Джессу и улыбнулся:

– Нам нужна твоя помощь.

– Мне плевать.

– Из того что я слышал – у тебя, похоже, немало врагов.

– Это тебя не касается.

– Но, может, тебе нужна наша помощь? – сказал Крампус. – Быть может, мы можем помочь друг другу.

– Я так не думаю.

– Ты же видел моих Бельсникелей в деле. И знаешь, на что они способны. Что, если они будут у тебя под началом? Если надо пролить кровь, на них всегда можно положиться.

Джесс было затряс головой, но остановился. Посмотрел на этих адских созданий, Бельсникелей, на их смертоносные когти, на вселяющие ужас оранжевые глаза, припомнил, как они нападали на его машину, подумал об их быстроте и силе, о том, как легко они одолели Чета и убили Линэрда. «Существа, таящиеся в ночи… Да они с легкостью завалят парней Генерала, те даже и понять не успеют, что на них свалилось». Он знал: после того, что произошло вчерашним вечером, Генерал уже подписал ему смертный приговор. Он же слышал, как Чет орал про подставу, и не испытывал никаких сомнений, что именно так они все и поймут, и, сколько бы он ни пытался объяснить, все будет бесполезно. Еще он знал, что Генерал наверняка назначит награду за его голову, предложит деньги любому, кто скажет, где он находится, и использует все свои возможности, чтобы его выследить. Но самое главное, Генерал ясно дал Джессу понять, что, если тот когда-нибудь вызовет его, Генерала, неудовольствие, он поднимет руку на Эбигейл, посадит ее в ящик. Джесс был практически уверен, что они уже ее умыкнули, и, скорее всего, держат в гараже у Генерала. Он не мог избавиться от мыслей о том, как она, наверное, испугалась.

– Моей дочери угрожают плохие люди, – сказал Джесс. – Я хочу быть уверенным, что с ней все в порядке.

Крампус кивнул:

– Понимаю.

– Это еще не всё. Все сложно. Мне нужна уверенность, что они больше никогда не смогут причинить ей вреда.

– Мертвые никому не могут причинить вреда. – И Крампус улыбнулся.

Джесс подумал о том, каковы будут его шансы, появись он в гараже у Генерала один, со своей старой охотничьей винтовкой, против десятка – или больше – хорошо вооруженных людей. Людей с автоматами в руках.

– У меня неплохо получается наказывать злодеев. Мы можем их забрать… Заставить их исчезнуть, – и Крампус указал внутрь кузова, где лежал бархатный мешок.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что я – хозяин мешка. Я могу приказать ему открыться в любое место, какое только пожелаю… В этом мире, или в мире ином. Можем послать твоих друзей на дно океана, или в царство мертвых, если таково будет твое желание. – Улыбка Крампуса приобрела зловещий оттенок.

Джесс попытался это осмыслить. Он и не задумывался о том, что будет, если положить что-нибудь в мешок, и куда оно денется. Эта мысль его несколько обеспокоила, но, если только это было правдой – если хоть что-нибудь из того, о чем говорил Крампус, было правдой, – это сильно упрощает дело. Может быть, это даже поможет ему избежать тюрьмы. Вот только как можно довериться дьяволу?

Он в упор посмотрел на Крампуса:

– Как ты можешь мне доверять?

Джесса поразило, с какой легкостью Крампус заглянул к нему в душу.

– Ты спас мне жизнь. Почему бы мне тебе не помочь?

Джессу стало ясно, что, в конце концов, все сводится к степени риска. Каковы шансы на то, что он самостоятельно спасет свою дочь? А на то, что это существо, этот дьявол, действительно его поддержит? «Может, это то, что нужно. Может, по крайней мере, стоит попробовать».

Вернулся Маква, таща обеих птиц за шею. Кинул на Джесса мрачный взгляд. Один ворон был до сих пор жив, и Крампус потянулся за ним. Джесс уже знал, что птицы были огромными, гораздо больше любого виденного им ворона, и все же он был потрясен, увидев их вот так, вблизи. Размером они были по крайней мере с грифа или орла. Птица забилась в руках Крампуса, закаркала, попыталась клюнуть.

– Хугин, – мягко проворковал Крампус птице. – Хугин, крепись.

Наклонив голову, он зашептал что-то ворону на ухо – мягко, успокаивающе. Птица перестала биться. Крампус баюкал ее, нежно поглаживая черные перья. Дыхание птицы замедлилось; ее глаза закрылись. Крампус поцеловал ее в макушку.

– Это печалит меня – видеть тебя вот так. Ты и твой брат – вы оба верно служили Одину.

Он погладил ворона по клюву, по голове. Тот, взъерошив перья, прижался к его груди, и тогда пальцы Крампуса скользнули вокруг его шеи и быстрым, ловким движением свернули ее. Раздался хруст, и птица замерла. Крампус обнял ворона и Джесс увидел у него на лице страшное горе.

– Как мало осталось древних в наши дни, – сказал Крампус тихо, почти про себя. – А теперь нет еще двоих, – губы у него задрожали. – Эта кровь на твоих руках, Санта-Клаус. Еще одно убийство на твоей совести, еще одна смерть, что взывает к отмщению. – Крампус еще раз поцеловал ворона в макушку, а потом впился зубами в его череп.

– О, господи! – вырвалось у Джесса и он сделал шаг назад.

Крампус громко чавкал и хрустел костями. Проглотив, что было у него во рту, он поглядел в небо.

– Благодарю тебя, Один. Благодарю тебя за этот щедрый дар… За эту толику твоей крови в час нужды, – он вытер губы и откусил еще, а потом еще и еще, так, что кровь ворона ручьями текла у него по груди и по подбородку.

Джесс метнул взгляд на Бельсникелей – посмотреть, насколько они шокированы, но «черти» вели себя так, будто ничего особенного не происходит. Крампус сожрал не только мясо птицы и ее потроха, но и клюв, все косточки и когти. Потом он перелез через остатки заднего борта, спрыгнул наземь, и подобрав вторую птицу, принялся, сидя на корточках, жевать и глотать, пока не съел все до последнего перышка.

Над горами взметнулись первые лучи солнца, и снег вокруг заблистал. Крампус, запрокинув голову, подставил солнцу лицо. Из его груди вырвался долгий, глубокий стон, и тут Джесс заметил, насколько существо успело измениться – его кожа темнела на глазах, из серой, почти прозрачной превращаясь в черную как смоль. Его плоть, казалось, набирала вес и объем – даже кости.

Крампус ухватился за бампер и, потянувшись, встал. Привалился к машине. Было ясно, что он еще далеко не в лучшей форме, но теперь он представлял собой гораздо более внушительную фигуру, чем то тщедушное создание, которое ночью жалось в кузове, обмотанное одеялом. Крампус посмотрел на Джесса, на ружье у него руке – как будто в первый раз.

– На чем мы остановились?

– На том, что ты мог бы помочь мне избавиться кое от каких ублюдков.

Крампус улыбнулся, вытер ладонью лицо, поросший волосами подбородок, поглядел на размазавшуюся по пальцам кровь и протянул Джессу руку.

– Нет договора крепче, чем тот, что заключен на крови.