Полк понес значительные потери. Кроме командира полка были убиты: старший политрук Караваев, адъютант полка лейтенант Саитов. Командование полком принял начальник штаба капитан Филимонов.

Бойцы полка совершили ряд подвигов. Так, когда 3-й эскадрон остался без командного состава, красноармеец Алиев Хаджи принял командование на себя. Будучи ранен, красноармеец 1-го эскадрона Азизов, чтобы не попасть в плен, подорвал себя гранатой [3, л. 11].

С переходом к обороне, полки в короткий срок выкопали окопы (местами полной профили – 63-й полк) возвели проволочное заграждение пред передним краем в 1–2 кола, устроили завалы на флангах. Полки вели активную разведку, прочно занимали оборонительный рубеж, обеспечив наступление 72-й стрелковой дивизии [1, л. 8].

11 февраля Южная группа 8-й армии была переформирована «В целях улучшения и удобства управления войсками, действовавшими на северном побережье Ладожского озера…» в 15-ю армию. Вее состав наряду с 25-й мото-кавалерийской дивизией вошли 60-я, 168-я, 18-я, 11-я, 72-я, 37-я стрелковые дивизии и ряд других частей. Командование армией принял командарм 2-го ранга Ковалев [11, с. 332].

В ночь с 11 на 12 февраля до двух рот финнов, пользуясь беспечностью охранения из 37-го лыжного батальона, подойдя на 30–40 м с окликами: «Мы большевики, в своих не стреляйте», окружили 111-й полк. Журнал боевых действий 111-го полка описывал события так: «Телефонная связь со штабом дивизии была прервана. Радиостанция не работала. Командир полка приказал начсвязи Виленскому установить связь с лыжниками, атаковать высоту с востока и овладеть ей». 2-й эскадрон полка должен был атаковать высоту справа. Виленский, не дойдя до лыжников, был убит. Направленный к 2-му эскадрону Наумович подошел к нему, когда тот уже развернулся для атаки. Однако, встреченный сильным огнем, продвинуться вперед не мог. 37-й лыжный батальон также подвергся сильному обстрелу, застигнутый врасплох, он, «неся большие потери, выскакивал из землянок выполняя задачу командира лыжбата атаковать пр-ка, обстреливающего их в 150–200 м северо-восточней их расположения». [2, л. 8 об.-9].

Финны не приняли атаки и отошли вглубь леса, но обстрел лыжников продолжили. Тем временем командир 2-го эскадрона был ранен, эскадрон потерял до 50 % личного состава. 4-й эскадрон отстреливался из своих землянок фронтом на запад и северо-запад. 3-й эскадрон действовал совместно с лыжным батальоном отражая попытки финнов перейти в атаку. Весь день финны вели сильный стрелковый и минометный огонь. К 21 часу он утих. Финны подходили к позициям полка и кричали: «Бросайте оружие, поднимайте руки вверх и переходите к нам, а то всех все равно перебьем» [2, л. 9 об.].

Дальнейшие события журнал боевых действий 111-го полка описывает так: «Около 21.30 к расположению КП прорвались двумя группами остатки двух рот лыжного 37-го батальона. Всего около 40 человек. Еще до прихода лыжников начальник штаба капитан Алексеенко созвал в землянку командный состав для решения вопроса о выходе из окружения. От полка осталось не более 30 человек, могущих держать в руках оружие. Командир полка Курсаков, помначштаба Наумович, уполномоченный ОО (особого отдела) Гаврилов были против того, что бы выходить из окружения, а предлагали послать пробиваться группу лыжников и сообщить в штаб дивизии. Начштаба Алексеенко настаивал на выходе из окружения, говоря, что утром все равно всех перебьют» [2, л. 9об.]. Комиссар 37-го лыжного батальона был готов порываться самостоятельно, раненый в грудь комполка Курсаков на решение прорываться повлиять не мог из-за слабости от раны. Потери 111-го полка: убито 35, ранено 32, без вести пропали 220 человек. 13 февраля остатки 111-го полка свели в 3 эскадрона в составе 270 человек вместе с батареей [2, л. 10–11].

В час ночи 12 февраля, оставив раненых без оказания медпомощи, бросив оружие, остатки полка – около 30 человек, 15 бойцов связи приданной артиллерийской батареи лейтенанта Рогачева, четверо красноармейцев 37-го лыжного батальона решили прорываться с боем. Оказалось, что к этому времени финны отошли.

Командир 25-й дивизии, узнав о случившемся, приказал занять позиции, оставленные 111-м полком силами 245-го саперного батальона и 138-го полка. На рассвете остатки полка были отправлены на эвакуацию из района окружения раненых и брошенного оружия. К исходу дня все раненые были вывезены, оружия было собрано не более 50 % [2, л. 10–10 об.].

111-й полк, приведя себя в порядок, занял бывшие позиции 138-го полка. При занятии позиций 111-го полка 138-м полком пропал без вести временно исполняющий должность начальника штаба полка старший лейтенант Кузнецов со всеми документами (печать полка, журналы боевых действий, ОКК-5) Розыски его не дали результатов, при поисках был убит один и ранены два человека [3, л. 10].

В период 12–14 февраля финны предпринимали неоднократные попытки прорваться в расположение 138-го полка, но везде были отбиты. Учтя опыт предыдущих боев и уяснив тактику финнов «вызывать часть на открытие огня и этим самым установить наличие ОП (огневых позиций) и живой силы с целью последующего его уничтожения». Полк проявил выдержку с целью подпустить противника ближе к себе и расстрелять его в упор. Финны, понеся потери, не предпринимали повторных попыток спровоцировать полк на неорганизованную стрельбу.

Особенно упорный бой шел 13 февраля. Финны силами до роты атаковали 3-й эскадрон. Эскадрон, насчитывавший всего до 20 человек, не выдержал и начал отход, к этому почти весь начальствующий состав был убит или ранен. Как гласит журнал боевых действий 138-го полка, положение было угрожающее: «Но благодаря выдающейся выдержке, хладнокровию и мужеству кр-цв пулеметчика тов. Богданова и кр-ца пулеметчика т. Бронзова стойко державшихся на месте ведя меткий огонь из р. п. У Богданова пулями врага был разбит р. пулемет, тогда он перешел на станковый пулемет, расчет которого был выбит врагом. Тов. Бронзов, ведя огонь, сменяя диски, метал одновременно ручные гранаты. Положение 3-го эск. было восстановлено личным руководством к-ра полка – капитана Филиппова, комиссара полка Тимофеева и н-ка штаба ст. л-та Горюнова». Противник был отброшен, понеся значительные потери. Полк потерял убитыми младшего политрука Карасева, ранены политрук Феоктистов и старший лейтенант Сапрыкин. (3, л. 18–19].

В ночь на 15 февраля до двух рот финнов, при поддержке минометов, окружили 138-й полк. Рота 1-го егерского батальона повела наступление на 111-й полк, но была отбита [1, л. 9].

Красноармеец 37-го отдельного лыжного батальона, приданного дивизии, Константин Куликов вспоминал: «14 февраля в разведку ушел взвод лыжников, который нарвался на засаду. Послали подкрепление, постепенно в бой вступил весь батальон, и вскоре он был окружен. Мы понесли значительные потери. Из командного состава в строю остались лишь старшина, четыре командира взводов и раненный в грудь капитан, комиссар батальона. Положение было тяжелым. Вокруг нашей обороны отчетливо раздавались команды на финском языке, кольцо окружения сжималось. Комиссар принял решение идти на прорыв. Помню, как я с ротным старшиной, сидя на замерзших трупах, для храбрости распил с ним целую фляжку водки. Батальон пошел в атаку. В ночном лесу поднялся какой-то звериный рев! Прорвались, соединились со 111-м полком 25-й дивизии. Нас отправили в тыл, накормили единственный раз горячим обедом и снова бросили в наступление» [9, с. 564].