— Открой, Татьяна, это я, участковый Кукушкин! — громко проговорил Василий Иванович.

На мгновение за дверью наступила настороженная тишина, затем дверь распахнулась, и появилась женщина приятной полноты в синей вязаной кофте. На лице ее было нетерпеливое недовольство и раздражение, как будто ее оторвали от чего-то важного. Однако, оглядев гостей, женщина испуганно спросила:

— А что случилось-то, Василий Иваныч? Мой, что ли, что-то натворил? Ну, я ему покажу!

— Да нет, Татьяна, не беспокойся, Федор тут ни при чем. У нас не к нему, а к тебе дело. Вот коллега мой, Иван Васильевич, из самого Питера приехал о чем-то с тобой поговорить.

— Со мной? — видно было, что Татьяна успокоилась. — А это очень срочно?

— Ну, я долго ждал, еще немножко подожду, — вступил в разговор капитан Щеглов. — Вы пока досмотрите свою передачу. Там ведь недолго осталось?

— Минут десять, — призналась Татьяна, взглянув на часы, и тут же кинулась в дом, бросив через плечо: — А вы заходите, располагайтесь…

Два капитана вошли в дом, предварительно вытерев ноги о домотканый коврик.

В парадной комнате вовсю работал большой плазменный телевизор. На его экране несколько нанятых актеров старательно делали вид, что на глазах у зрителей устраивают свою личную жизнь. Татьяна сидела перед самым экраном, горячо сопереживая происходящему. Неподалеку от нее тихий затюканный мужчина чинил утюг. В дальнем углу комнаты девочка лет восьми играла в куклы.

Мужчина, охотно оторвавшись от своей работы, потянулся навстречу гостям:

— Здрасте, Василий Иваныч! Вы к нам по делу или просто так? Может, угоститесь чем-нибудь?

— Федор, сиди, когда тебя не спрашивают, занимайся своим делом! — прикрикнула на мужа Татьяна, не отрываясь от телевизора. — Люди не к тебе пришли, кому ты нужен! Люди со мной поговорить хотят…

— Да я что? Я ничего… — промямлил Федор и снова углубился в ремонт утюга.

Через несколько минут шоу закончилось, Татьяна оторвалась от экрана и повернулась к гостям:

— Ну, вы извините, что я вас плохо принимаю… я просто эту передачу всегда смотрю, особенно когда Шуру и Валю показывают. Очень я за их судьбу переживаю. Василий Иванович, вы с холоду рюмочку выпьете? У меня и закуска хорошая есть, огурчики своей засолки… и товарищу вашему предложите…

Она мигнула мужу, и Федор послушно, хотя и с оживлением во взоре, направился в сени.

Кукушкин выразительно взглянул на городского коллегу — не забыл ли тот, что он говорил о Татьяниных пересоленных огурцах, — и ответил за обоих:

— Извини, Татьяна, мне твои огурцы, конечно, очень нравятся, но сейчас мы при исполнении, на службе то есть. Поэтому водку пить не положено. Вот если чайку — это другое дело!

— Федор, слышал, что Василий Иваныч сказал? — окликнула Татьяна мужа, в то же время ловко накрывая на стол. — Не ходи за огурцами, печенье неси!

Федор с явным разочарованием ушел в другую комнату и вернулся оттуда с полным блюдом домашней выпечки.

Вскоре все уже пили чай с домашним печеньем.

Выпив чашку, капитан Щеглов отказался от второй и обратился к Татьяне:

— Татьяна Алексеевна, у вас ведь в городе есть двоюродная сестра…

— Катька-то? — фыркнула Татьяна. — Да она что есть, что нету. То годами не приезжает, а то вдруг прикатила, вся расфуфыренная, подарков навезла…

— А когда конкретно она приезжала?

— Когда приезжала? — Татьяна задумалась, потом просветлела лицом. — Ну как же, как раз Рита с Валерой объяснились… значит, в понедельник это было.

— Вот как? В понедельник? — переспросил Щеглов. — Подходящий день… а она вам ничего про себя не рассказывала?

— Катька-то? — Татьяна снова фыркнула. — Да разве она что по делу скажет? Только и знала, что хвастаться — какую она себе машину скоро купит, да куда отдыхать поедет… Как будто мне это интересно! Мало ли, кто что говорит — сейчас-то у нее ни семьи, ни жилья приличного, и машинешка самая захудалая… а что у кого завтра будет — то никому не известно! Может, она до завтра-то и вовсе не доживет — кирпич с крыши свалится, и все! Она еще передо мной нос дерет! — Татьяна огляделась вокруг и приосанилась. — У меня, по крайней мере, семья хорошая, муж, хозяйство, а у нее — только и есть то, что на ней…

— А она вам ничего на хранение не оставила? — поинтересовался Щеглов.

— Нет, — Татьяна в недоумении покосилась на капитана. — А что она могла оставить? Что у нее такое есть?

— Вот это я и хотел бы узнать… — капитан задумчиво огляделся по сторонам.

— Нет, ничего! — повторила Татьяна. — Подарков, конечно, навезла, да все ерунду разную — мне вон набор для спа. — Она показала на несколько ярких флаконов и коробок. — Маска очищающая, скраб для тела, соли ароматические для ванны… у меня и ванны-то нет, зачем мне эти соли? Маска очищающая! — Татьяна усмехнулась. — Да после того как я в огороде наломаюсь, сил хватает лишь до телевизора доползти! А Федору что подарила? Набор для бритья — лосьон, крем… да он хорошо, если вообще побреется! На черта ему этот лосьон?

— Лучше бы бутылку привезла! — подал голос Федор, но тут же замолк под суровым взглядом жены.

— Ну, Кристинке, конечно, куклу подарила… — Татьяна покосилась на дочь. — Лучше бы из одежды что-нибудь! Знает же, как на ребенке все горит, да как быстро она из всего вырастает! Вон, зима скоро, а у нее куртки теплой нету… и из ботинок зимних выросла… и куклу-то привезла какую-то страшную!

— Неправда! — раздался в углу возмущенный голос девочки. — Она не страшная! Она очень красивая! Это «братц»! Ты ничего не понимаешь! Вон она какая красивая!

В доказательство своих слов девочка подошла к взрослым с куклой в руках.

— Что… что это? — растерянно проговорил капитан Щеглов, уставившись на куклу.

Кукла сверкала и переливалась, как новогодняя елка. Вокруг ее шеи в несколько раз было обернуто ожерелье из ограненных синих камней, на тоненьких ручках, как браслеты, красовались перстни с крупными бриллиантами и изумрудами.

— Что это? — повторил Иван Васильевич тихим голосом, чтобы не напугать Кристину.

— Стекляшки какие-то! — пренебрежительно проговорила Татьяна. — Видно, у девчонок выменяла…

— И ничего не выменяла! — возразила Кристина.

— И ничего не стекляшки! — в тон ей проговорил капитан Щеглов, и, вытащив из кармана сложенный вчетверо листок, принялся читать по нему с выражением:

— Ожерелье из белого золота с сапфирами… вот оно! Перстень с изумрудом в полтора карата… вот он! А этот — с бриллиантом, карат с четвертью…

— Платина… сапфиры… полтора карата… — замороженным голосом повторяла Татьяна. — Кристина, где ты это взяла?

— Да, Кристиночка, где ты это взяла? — повторил за ней капитан.