— Смотреть под ноги надо! — раздраженно крикнул на родителей Павлик. — Того и гляди развалите нам все! Не могли прийти немного позже?

— А вы знаете, сколько времени? — строго поинтересовалась пани Кристина. — Вам уже спать пора, а вы, наверное, еще и не ужинали?

— Ужин от нас не уйдет, а вот поезд никак не доберется до станции!

— Чтобы вы не придирались, я уже накрыла на стол! — сказала Яночка, занятая проталкиванием через туннель какой-то сложной металлической конструкции.

— Если не хотите, чтобы к вам придирались, немедленно уберите с пола все это железнодорожное безобразие, — сказала пани Кристина, направ ляясь в кухню. Поскольку в комнатах ступить было негде, пан Роман отправился на кухню тоже, продолжая начатый в машине разговор:

— И собственно, можно было бы заняться стенами, если бы не эти водопроводные трубы в них. Крышу нам сделают за два дня, полы — за неделю, кухню Моники тоже за неделю могли бы закончить, ванная ее займет всего несколько часов, и Анджей мог бы переселяться. Если бы не проклятые трубы!

— Ты и в самом деле не можешь нигде найти эти, как их...

— Муфточки! Редукторы! И в самом деле!

— Даже в валютных магазинах? — не поверила пани Кристина.

— Даже! — в отчаянии выкрикнул пан Роман. — В валютке о них и понятия не имеют. Запчасти для машин — пожалуйста! Оборудование для ванных — пожалуйста! А вот чтобы только какие-то редукторы — так нет! Правда, сегодня в одном месте сказали — назовите нам фирму-производитель, мы с ней свяжемся и доставим вам что надо. Откуда, черт возьми, мне знать, какая западная фирма производит редукторы? И как они называются по-иностранному?

— Может, обратиться к Бонифацию? — посоветовала пани Кристина, нарезая хлеб.

— Я уже сам о нем подумал, позвонил ему в Лондон. Так он мне ответил: как я могу покупать вещь, если не знаю, как она выглядит и называется по-английски? Нет, я спячу, больше я не выдержу!

— Успокойся, все образуется, — как обычно, от реагировала жена. — Вот, сядь, поешь, а детям я от несу бутерброды, знаю, их не скоро дождешься. Видел, игра в самом разгаре? А ты пока почитай письмо, вот, тут тебе пришло какое-то письмо.

Пани Кристина пододвинула мужу бутерброды, налила стакан чаю, дала в руки письмо, которое лежало на столе, а сама отправилась к детям с под носом.

Страдать в одиночестве не имело смысла. Пан Роман со своим бутербродом и письмом пошел следом за женой, продолжая жаловаться:

— Как я могу успокоиться, когда обо всем уже договорено, сантехники меня торопят, скоро зима, и если сейчас не сделаем ремонт, неизвестно, на сколько вообще придется его отложить. А это еще что?

— Дети, поешьте, потом уберете свою игру, — распорядилась пани Кристина и повернулась, к мужу:

— Ты о чем?

— «Информируем, что торги на поставку железнодорожных шпал проводятся третьего ноября с восьми часов утра. Цены снижены. Не упустите свой шанс! « — прочитал вслух письмо пан Роман и в полном недоумении спросил:

— На кой мне железнодорожные шпалы?!

— Не удивляйся, последнее время вообще стали рассылать какие-то странные сообщения, — сказала пани Кристина.

— А что, не только я получил?

— Не только ты. Папе, например, сообщили о том, что скамейки в нашем парке свежеокрашены. Представляешь, красить скамейки осенью! А маме и вовсе прислали объявление, лишенное всякого смысла: рекламу фирмы по обустройству яхт крейсерского класса. Дети, поешьте, потом уберете свою железную дорогу.

У пана Романа и в самом деле была нелегкая жизнь. Переезд в новый дом и обустройство последнего смело можно было приравнять к катастрофе. На каждом шагу проблемы, а помощи никто оказать не может. Одному приходится заниматься всем. Проклятое наследство обернулось для него лишь негативной стороной, никакой пользы от него.

— Маме только этого и не хватало, — сказал пан Роман. — Она и без того вот-вот спятит из-за того, что дом разваливается. В кухне Моники не разрешила вбить ни одного гвоздя, боится — из-за малейшего сотрясения стены рухнут. По ее словам мы нарушили какое-то там равновесие, и теперь каждую ночь все трещит и разваливается. К тому же воет и стонет.

— Не огорчайся, — отозвался из своего угла Павлик, гремя железками. — Бабушка того и гляди дозреет и перестанет нервничать.

— Что ты сказал? — не поверил своим ушам папа, а мама крикнула:

— Павлик! Кому я сказала — поешь! Потом уберешь за собой. Руки вымой!

— Ты же сказала — убрать с пола все наше железнодорожное безобразие, — обиделся сын, — вот я и убираю. Уже сама не знаешь, чего хочешь!

— Ты как выражаешься? — напустился на сына пан Роман. — Бабушка дозреет? В каком смысле?

— В умственном, — пояснил Павлик. — А что такого? Я очень хорошо о бабушке выражаюсь. Она стала почти такая же умная, как и наш Хабр. Ей на пользу дружба с ним. Она сама так сказала, и не придирайся ко мне. Ну вот и все! — и мальчик поднялся с пола. Все железки были аккуратно со браны в угол.

Сравнение с Хабром как-то не убедило пана Романа, он не мог оставить без внимания неуважительное отношение к своей матери. И вообще, в последнее время дети разболтались. Неудивительно, у родителей с этим переездом совсем не остается времени для их воспитания.

— Мне кажется, — суровым тоном начал пан Роман, решив провести воспитательную работу не медленно, — мне кажется...

И он вдруг замолчал, уставившись в угол, куда Павлик только что свалил свои железки. Давно уже сидевшая за столом послушная Яночка проследила за направлением отцовского взгляда и встревожилась Как назло, Павлика в этот момент не было, он в ванной отмывал руки. А пан Хабрович так долго и неподвижно глядел в угол, что встревожилась и пани Кристина.

— Что с тобой? — спросила она. — Ну не убрали до конца, ничего, после ужина унесут эту груду железа. Не нервничай так!

— Господи Боже мой! — странным, прерывающимся голосом произнес пан Роман и, с трудом встав со стула, на подгибающихся ногах направился в угол, не сводя с него взгляда. Нагнувшись над кучей железок, он издал какой-то сдавленный крик и схватил один из массивных железных предметов, лежащих сверху кучи.

Павлик вернулся из ванной и уселся за стол.

Пани Кристина и Яночка обеспокоенно наблюдали за хозяином дома. Яночка притихла, как мышь под метлой, боялась дохнуть.

— Павлик! — страшным голосом крикнул вдруг пан Хабрович. — Откуда это у тебя?! Вздрогнув от неожиданности, ни о чем не по дозревавший Павлик уронил на стол бутерброд.

— Что? — не понял он.

— А вот это! — прогремел отец, потрясая над головой железным предметом, поднятым с кучи. — Ведь это же муфточка! Редуктор! Я из сил выбиваюсь, ищу их по всему свету, а они тут играют ими! Переглянувшись с сестрой, Павлик ответил не винным голосом: