— На тринадцатиметровую высоту закинули? — усомнилась Флоренс.

Батлер остановился и повернулся к ней.

— Так на то они и коммандос, Фло! Профессионалы! Составили пирамиду из десятка человек — и вот тебе уже не тринадцать метров, а гораздо меньше. Так вот, забрались они на крышу и уж не знаю с помощью каких приспособлений, но сдвинули плиту. А может, и руками сдвинули, мы же их силы не знаем. Кстати, с другой стороны, по диагонали, тоже должен быть проем.

— Не годится, Алекс, — возразила Флоренс. — Представь картину: тихая ночь, на небе светит яркая голубая звезда — это Земля, собаки не лают, петухи не кричат. И в этой благословенной тишине вдруг раздается громкий шорох. Это отчаянные головорезы начинают возиться с плитой. Да сюда вся охрана сбежалась бы! И конец твоим коммандос — прирезали бы их на алтаре в одном из залов Сфинкса в жертву Змеедракону-сиррушу.

Батлер, продолжая стоять на месте, вновь направил свой фонарь на Флоренс.

— С чего ты взяла, что ночь была тихой? Кто же занимается такими делами в тихую ночь? Бушевала гроза, грохотал гром, выл ветер…

— Пожалуй, ты прав, — согласилась Флоренс. — А дальше?

— А что дальше? — пожал плечами ареолог. — Они сдвинули плиту, на тех же веревках спустились в переход и направились к дверям, ведущим в Сфинкс. И тут всего лишь три варианта…

— Ну, это понятно. Первый — успех, второй — неудача, то есть гибель или пленение…

— И третий — отступление, — заключил ареолог. — Видишь, как прекрасно мы с тобой во всем разобрались. Не хуже специалистов-историков… Слушай! — встрепенулся он. — А теперь ведь, кроме всяких там египтологов, ориенталистов и прочих, появятся и ареоисторики! Это же чертовски интересно! Во всяком случае, я был бы не прочь этим заняться.

— Кто ж тебе мешает, Алекс? — улыбнулась нанотехнолог. — Одну гипотезу ты уже выдвинул — о драконопоклонниках и их недругах. Хоть она и умозрительна пока что, но, кажется, непротиворечива. Теперь попробуй объяснить другое: кто и зачем заложил эту дырку камнями? Рейнджеры? С какой целью? Если они добились успеха и ушли тем же путем, что и пришли — почему не вернули плиту на место?

— Именно потому, что задачу свою они полностью выполнили. Зачем им опять возиться с плитой?

— А для чего тогда закладывать щель камнями? Если за ними гнались, они не стали бы возиться с этим. Если же драконопоклонники их схватили — почему не восстановили целостность перехода? Откуда там камни? Не ветром же их туда нанесло!

— Пылевая буря? — предположил ареолог. — Скорость ветра здесь бывает свыше ста метров в секунду. Хотя сомнительно, конечно… Вулканические бомбы? Отпадает — вулканов поблизости нет… — Он уставился в пол, задумчиво покачиваясь с пятки на носок, а потом кивнул с удовлетворенным видом и показал рукой в сторону оставшейся позади горки затвердевшего грунта. — А пойдем-ка, посмотрим получше на эти камешки. Кажется, я знаю, что они такое и откуда здесь взялись.

Они вернулись к горке. Батлер осветил фонарем несколько каменных обломков, потом нагнулся и подобрал один из них.

— Смотри, какой угловатый, — сказал он, сняв перчатку и трогая пальцем неровную грань камня.

— Понимаю, — кивнула Флоренс. — Полагаешь, что это метеорит?

— Именно. Это осколки метеорита.

— И какой же это такой суперснайпер Господа Бога палил из космоса, чтобы угодить точнехонько в щель между плитами?

— Да нет, Фло! Речь идет не об одном-единственном метеорите, а о метеоритной бомбардировке, целом метеоритном дожде! Когда льет дождь, сухого места на земле не остается. Так и здесь — осколками покрыта вся равнина, только их занесло грунтом в периоды тех же пылевых бурь. Это ведь не вчера было. Плита сдвинута, лежит наклонно. Осколки катились по наклону, проваливались в проем, а более крупные застревали. Вот и весь механизм.

— Что ж, довольно убедительно…

Батлер положил осколок метеорита в нагрудный карман, и они вновь принялись бродить возле горки в ожидании Торнссона. Наконец он вышел на связь:

— Эй, я уже здесь!

Батлер и Флоренс одновременно посмотрели вверх — пилот, наклонившись, заглядывал в проем.

— Как вы там, в порядке?

Ареолог приветственно поднял руку и направился к нему.

— Все нормально, Свен. Ходим, смотрим, строим гипотезы.

— Я тоже так хочу. По-моему, это гораздо интереснее, чем пасти контейнеры.

— Свое время и место каждой вещи под солнцем, — ответствовал Батлер на манер библейского царя Соломона. — В следующий раз походишь, после погрузки. Спускай трос и возвращайся на пастбище, к Лео. А мы попробуем прямо отсюда дойти до Сфинкса. Если там, дальше, завалы, выберемся наверх и поедем по прежнему маршруту. Вездеход не забирай.

— Вот так всегда: одним грузить, а другим ходить, — проворчал Свен с интонациями Леопольда Каталински. — Дискриминация — кажется, именно так это называется.

— Когда вернешься, можешь пожаловаться в ООН, — с улыбкой посоветовал Батлер. — А пока спускай трос.

— И камеру к нему привяжи, — добавила Флоренс.

— В ООН не могу — подписку давал. И ты, Алекс, это знаешь и пользуешься.

Торнссон исчез из проема, и через некоторое время сверху змеей скользнул трос. На его конце покачивалась видеокамера. Трос наводил на мысли об узелковом письме майя: пилот не поскупился на узлы, и теперь выбраться наружу не составило бы особого труда.

— Спасибо, Свен, — сказал ареолог, взобравшись на горку и отвязав видеокамеру.

— Вернемся домой — с вас обоих пиво, — вновь в стиле Леопольда Каталински сварливо произнес Торнссон. — И одной банкой не отделаетесь.

— Окей. — Батлер подергал трос, дабы убедиться, что тот надежно закреплен на верхушке колонны. — Выставлю хоть дюжину, если ты прямо сейчас хорошо поработаешь буром. Бури тут, поблизости. Идет?

— Две дюжины — и считай, что дырка уже есть!

— Договорились. Ладно, мы пошли. Минут через сорок выйдем на связь.

Батлер спустился с горки и вместе с Флоренс направился по переходу в сторону Марсианского Сфинкса.

Внизу стелился однообразный каменный пол, покрытый слоем многовековой пыли. С обеих сторон тянулись однообразные каменные стены. Вверху простирался не менее однообразный потолок — он был цел и невредим и ничуть не пострадал от груза навалившихся на него тысячелетий. Флоренс вскоре перестала включать видеокамеру и отдала ее Батлеру — каждый последующий кубометр перехода был абсолютно похож на предыдущий. До Сфинкса было километра три с небольшим, и ничего особенного впереди, кажется, не наблюдалось. Астронавты уже далеко ушли от проема, и их окружала темнота, которую рассекали лучи двух фонарей.

— Я не специалист по марсианским постройкам, — вдруг сказала Флоренс, — но, по-моему, тут должны быть и боковые выходы. Эвакуационные. Согласен?