карьеру молодыми. Он не носил бороды, и единственным, что как-то спасало положение, была его изрядно засаленная мантия с потрепанными краями.

— Не угодно ли выпить? Или, возможно, ты хочешь чего-то еще? — вежливо осведомился он, незаметным пинком отправляя под стол засаленный жилет.

Кели осмотрелась в поисках места, куда можно было бы присесть и которое не было бы занято грязной одеждой или использованной посудой. Не найдя такового, она покачала головой. От внимания Кувыркса не ускользнуло выражение ее лица.

— Боюсь, здесь неприбрано, — торопливо добавил он, локтем спихивая на пол остатки чесночной колбасы. — Миссис Сварливиуз обычно приходит дважды в неделю и наводит порядок. Но сейчас она отправилась навестить сестру, у которой случился очередной задвиг. Ты уверена, что ничего не хочешь? Это не составит абсолютно никаких хлопот, я только вчера видел непользованную чашку.

— У меня проблема, господин Кувыркс, — произнесла Кели.

— Секундочку! — потянувшись к крючку над камином, он снял остроконечную шляпу.

Та явно видала лучшие дни, хотя, судя по ее виду, те дни были не существенно лучше. Надев ее, он произнес:

— Так. Теперь можно начинать. Выкладывай свою проблему!

— А что такого важного в этой шляпе?

— О, ее наличие очень важно. Для волшебства необходимо иметь совершенно определенную шляпу. И не всякая подойдет. Мы, волшебники, знаем толк в таких вещах.

— Как угодно. Послушай, а ты меня видишь?

Он воззрился на нее.

— Да. Да, я со всей определенностью утверждаю, что вижу тебя.

— И слышишь? Ты ведь слышишь меня, не правда ли?

— Твой голос звучит громко и отчетливо. Да. Каждый слог вклеивается точно на свое место. Никаких проблем.

— В таком случае, ты крайне удивишься, узнав, что больше в этом городе меня не видит и не слышит никто.

— Кроме меня?

Кели фыркнула:

— И твоего дверного молотка. Кувыркс выволок на середину комнаты кресло и уселся в него. Немножко поерзал. По его лицу скользнула тень задумчивого удивления. Встав, он отцепил от сиденья плоскую красноватую массу, которая некогда могла бы быть половинкой пиццы[2]. Он скорбно воззрился на нее.

— Веришь ли, я обыскался ее сегодня утром! — воскликнул он. — В ней было все, включая дополнительный перец.

Он печально ковырнул бесформенную размазню и внезапно вспомнил о Кели.

— Ух, прости, — опомнился он, — где мои хорошие манеры? Какое мнение у тебя сложится? Вот. Угостись анчоусом. Пожалуйста.

— Ты вообще слушаешь меня? — огрызнулась Кели.

— Ощущаешь ли ты себя невидимой? То есть я хочу сказать, воспринимаешь ли ты себя так сама? — неразборчиво пробормотал Кувыркс.

— Разумеется нет. Я чувствую себя только сердитой. Поэтому я хочу, чтобы ты предсказал мне будущее.

— Ну, я не очень разбираюсь в таких вопросах, по-моему, твой случай чисто медицинский и…

— Я могу заплатить.

— Пойми, это незаконно, — сокрушенно ответил Кувыркс. — Старый король строгонастрого запретил гадать в Сто Лате. Он не очень любил волшебников.

— Я могу заплатить много.

— Миссис Сварливиуз предупреждала меня. Она говорила, новая королева будет еще хуже. Надменная такая, говорила она. Не из тех, кто относится со снисхождением к скромным мастерам тонких искусств.

Кели улыбнулась. Те из придворных, которые видели эту улыбку раньше, поторопились бы уволочь Кувыркса с глаз принцессы долой и спрятать его в каком-нибудь безопасном месте, например, на соседнем континенте. Но ничего не подозревающий Кувыркс отковыривал от мантии прилипшие куски грибов.

— Насколько я понимаю, у нее просто случаются приступы скверного настроения, — произнесла Кели. — Но я бы не удивилась, если бы она оставила тебя в городе.

— О, неужели? Ты действительно так думаешь?

— Послушай, — взяла быка за рога Кели, — тебе не нужно рассказывать мне мое будущее. Расскажи только настоящее. Даже королева не станет возражать против этого. Я побеседую с ней на эту тему, если хочешь, — великодушно добавила она.

— О, так ты знаешь ее? — просиял Кувыркс.

— Да. Но иногда, как мне кажется, не очень хорошо.

Вздохнув, Кувыркс принялся рыться в свалке на столе, двигая горы престарелых тарелок и впавших в мумифицированное состояние объедков. В конце концов он раскопал прилипший к куску сыра толстый кожаный кошелек.

— Вот, — с сомнением в голосе произнес он. — Это карты Каро. Вобравшие в себя сконцентрированную мудрость древних и все такое. Есть еще травы Чин Алин, это из Пупземелья. Кофейной гущей я не пользуюсь.

— Пожалуй, я выберу Чин Алин.

— Тогда, пожалуйста, подбрось в воздух эти корешки тысячелистника.

Она подбросила. Оба уставились на расклад (или, точнее, раскид).

— Хм-м, — через некоторое время глубокомысленно провозгласил Кувыркс. Так, один на камине, один в кружке из-под какао, один на улице (стыдно за окно), один на столе и один, нет, два — за кухонным столом. Надеюсь, миссис Сварливиуз сумеет найти остальные.

— Ты не сказал, с какой силой надо подбросить. Может, я брошу еще раз?

— Н-н-нет, вряд ли в этом есть необходимость. — Кувыркс послюнявил большой палец и принялся листать страницы пожелтевшей книги, которая прежде подпирала ножку стола. — Расклад вроде ясный. Точно, вот она, октограмма 8, 887: Незаконность, Неискупительный Гусь. Здесь есть ссылка… подожди-ка… подожди… Вот оно! Нашел.

— Ну?

— Не впадая в вертикальность, мудро выступает кошенильный император во время чая; вечером безмолвствует моллюск в цветке миндаля.

— Да? — уважительно произнесла Кели. — И что это означает?

— Если ты не моллюск, то, наверное, ничего особенного, — успокоил Кувыркс. — По-моему, в переводе текст что-то утратил.

— Ты уверен, что знаешь, как это делается?

— Давай попробуем карты, — поторопился уклониться от нежелательных потребностей Кувыркс, тасуя колоду. — Выбери карту. Любую.

— Это Смерть, — назвала Кели.

— Ах. М-да. Разумеется, карта под названием «Смерть» не всегда обозначает настоящую смерть, — быстро произнес Кувыркс.

— То есть она не обозначает смерть в обстоятельствах, когда объект гадания перевозбужден, а ты чувствуешь себя слишком неловко, чтобы сказать правду, мм-м?

— Послушай, выбери еще одну карту.

— Эта тоже Смерть, — сообщила Кели.

— Ты что, положила на место первую?

— Нет. Взять еще одну?

— Почему бы и нет?

— Ах, какое удивительное совпадение!

— Что такое? Смерть номер три?

— Точно. Это что, специальная колода для фокусов? — Кели старалась говорить сдержанно. Но даже она сама расслышала легкий истерический звон, прозвучавший в ее голосе.

Кувыркс посмотрел на нее, нахмурился, тщательно сложил карты обратно в колоду, вновь перетасовал их и разложил на столе. В колоде была только одна Смерть.

— О, дорогая, — промолвил он. — Похоже, тут пахнет чем-то серьезным. Ты позволишь взглянуть на твою ладонь?

Он погрузился в изучение ладони. Спустя некоторое время он направился к кухонному столу, извлек из ящика монокль, каким пользуются ювелиры, краем рукава стер с линзы овсянку и провел еще несколько минут, в мельчайших деталях изучая руку принцессы.