и грудь обнимали,

Смеялись,

На небе искали звезду,

Спустившись в простуженный вечер,

И грелись горячим дыханьем волков

И голос детей был беспечен

«Век на исходе…»

Век на исходе.

Звезды стали ярче.

Мой враг устал

От бесполезных дней.

«Ты – царь безумный!», —

Дочь кричит

И жарче

Слова молитв

В предчувствии смертей

Безумный царь

Безмолвного пространства

Орудие отмщения за боль

Куда теперь?

Какое злое царство

Предстало в это утро пред тобой?!

«Ловит крошечной ручкой тень…»

Ловит крошечной ручкой тень

На стене

Семимесячный мальчик

Рисунок дочери

На лодке дом,

А в доме – человек

Плывет куда-то

К дальним берегам

Искать невесту

Утро

Первый снег

Подставил крылья

Легким облакам

Июль–Декабрь, 1997

Жизнь

Здесь

Среди голых королей

И вязкой похвалы

Еще слышны мои слова

Сквозь отблески войны

Еще стучится в нашу дверь

Коварная зима

В ее запутанных власах —

Свинец да лебеда

Среди голодных и слепых

Моя смешная дочь

Живет на капельках росы

И ускользает прочь

Когда рассерженная тьма

Ее скупых обид

Смывает солнечную дрожь

С позеленевших плит…

Январь

В холодной кухне

На большом столе

Замерзли мандариновые листья…

Бунт

Решительная толпа.

Мостовая. Тревога. Голод.

Руки сжимают камни

Руки сжимают тяжелый молот

Бедности и нужды

Молот отчаянья и страха.

Город разбужен

Город расколот

Город – кровавая плаха.

Старики

Мы умираем

Незаметно и робко

На простынях серых

Из ветхого хлопка

На маршах помпезных

На песнях о рабстве

Мы умираем

С презреньем к богатству…

Лишь иногда

Вспоминая о Боге

Мы умираем

У светлой дороги

«Сибирь – злая вольница…»

Сибирь – злая вольница

Гусли из воздуха

Земли пропитаны жаром и холодом

То ли ты – мать,

То ли ты – мачеха…

Имя твое становится порохом,

Тело —

Нездешняя страсть,

Невозможная

Легкость

И тяжесть

Движений

Вне времени,

Точишь ножи

Не спеша, осторожно

Ты,

Точишь клыки

Для московского племени…

Дом

В водах моей постели

Плавают чудные рыбы

В стенах —

Дрожит опьяневший от радости

Смех.

Плачет любимая

В сердце ее

Слишком много огня

И обиды

В сердце ее

Оживает безжалостный гнев.

В древе моем

Поселились влюбленные птицы

Вьют себе гнезда

Из длинных, упругих ветвей

Солнце пригрелось

На мягких, пушистых ресницах

Солнце и радость

Под лаской парящих морей.

Плачет любимая…

В небе моем – полнолунье.

Семь тысяч лет

Незаметно для каменных глаз

Крепко сплетаются корни

Рожденья и смерти,

День саранчи

Превращается в час

Плачет любимая…

В доме моем —

Наводненье

К морю уносит цветы

Строит мост из песка

В доме моем

Притаились забытые тени

Летних дождей

Удивительно легкого сна

Плачет любимая…

Знает, что сон наш не долог

Воды сомкнутся

Прощальный поклон до земли

Смотрит на пламя,

А в пламени – холод

Смотрит на небо,

А в небе – кресты…

«Я – прах…»

Я – прах

Я из него пришел

В него и возвращаюсь

Земля – моя постель

В Рождественское утро

«Ты словно последние капли дождя…»

Ты словно последние капли дождя

(или может быть капли любви)

Новогодняя вата лежит между рам

Осколки игрушек в пыли

Мишура, паутина

В оконных углах

Цветное стекло как упрек

И в детской больнице пустующий морг

Чисто вымыт от грязных сапог

Тана

Она

Когда спокойна и смиренна

Словно рассвет над морем

Легкий плеск

Зеленых волн в багровых лабиринтах

Окутанный туманом чуткий лес

Сон птиц на скалах

Тайное томленье

В морских пещерах

Тихая печаль

О том, что зыбко

Хрупко

Недоступно

О том, чего всегда немного жаль

Она

Когда надменна – своенравна

Словно внезапный и хмельной порыв

Слепого ветра

И безумного заката

Хрустально чистый

И священный миг

Она

Когда задумчива – невинна

Когда нага – стыдлива,

Но щедра

На чувства

И в глубинах сердца

Несмело прячется вселенская тоска

Плач Евы

И рожденья муки

Изгнание из рая

Смерть любви

Она – и боль,

И раны

И сомненья

Она – твои беспомощные дни

1994

«Луна кровава…»

Луна кровава

Воздух напоен

Бездонным трепетом

Слепой тревогой

Ветер

Коснулся рук

Соломенных волос

Блеск звезд безумен

И печально светел…

1994

Город. Зима

Твой город

Как раздавленный паук

Как зверь подстреленный

Ревущий —

Боль и злоба

В его