А теперь — не литературная, а подлинная драма. Она произошла не так давно, притом в самом что ни есть правовом государстве — Соединенных Штатах.

Жила-была на свете отвратительная злодейка, хуже не придумаешь.

Полюбуйтесь, Велма Барфилд, 1932 года рождения.

Эта милая американская тетенька начала криминальную карьеру с того, что сожгла свой дом, а в нем пьяненького мужа — чтобы получить страховку.

Второго мужа отравила — с той же целью.

Потом отравила собственную мамашу.

Всё это сошло ей с рук, осталось шито-крыто.

Тогда Велма превратила убийство в приработок. Она нанималась сиделкой к старым людям, подделывала их подпись на чеках, а когда возникал риск разоблачения — отправляла подопечных на тот свет.

В 1977 году она отравила 94-летнего Монтгомери Эдвардса и его 84-летнюю жену Долли. Три месяца спустя — 77-летнего Джона-Генри Ли. Потом своего бойфренда Роуленда Тейлора, который, как ей показалось, начал что-то подозревать.

Полицейских навела на преступницу собственная сестра (и этим, вероятно, спасла себе жизнь).

Следствие эксгумировало трупы. Обнаружились следы мышьяка.

Судебный процесс был эмоциональным. Убийца вела себя цинично — язвила, огрызалась, не проявляла ни малейшего раскаяния. Особенное возмущение у всех вызывали два обстоятельства: хладнокровное умерщвление людей, которые полностью доверяли Велме, и ее облик «божьего одуванчика». Она выросла в глубоко религиозной семье, беспрестанно поминала Всевышнего, истово молилась в церкви. В общем — классический персонаж из не слишком креативного голливудского триллера.

Присяжные заседали всего час и не нашли никаких смягчающих обстоятельств; суд с удовольствием приговорил гадину к высшей мере.

А дальше произошло по Достоевскому.

Представьте себе, в тюрьме с Велмой Барфилд произошла метаморфоза — ведь в США, как известно, исполнение приговора растягивается на долгие годы. Раньше Велма только изображала богомольную христианку, а теперь уверовала по-настоящему. Она ухаживала за больными заключенными, использовала каждый оставшийся день жизни, чтобы кому-то помочь. Так продолжалось шесть лет.

Сам Билли Грэм, старейший и авторитетнейший из американских проповедников, возносил хвалы узнице блока смертников. В стране началось общественное движение за отмену казни. Многие были уверены, что Велма именно с этой целью и затеяла весь спектакль с «преображением». Но разоблачители заткнулись, когда она запретила своим адвокатам подавать апелляцию в Верховный Суд. Велма Барфилд действительно преобразилась. На нее, по ехидному выражению Ивана Карамазова, «сошла благодать».

Перед самой казнью ей все-таки стало страшно, она подала губернатору штата прошение о помиловании. Но у губернатора на носу были выборы в Сенат, а большинство избирателей, как известно, относятся к «высшей мере» одобрительно. Губернатор помилования не дал (но выборы потом все равно продул).

2 ноября 1984 года Велму умертвили летальной инъекцией. Не ту сюсюкающую тварь, которая хладнокровно убивала людей, а женщину, которую вы видите на этом снимке.

Вот в такой комнате ее очень цивилизованно, с соблюдением всех формальностей, убили.

Перед смертью дали погрызть чипсов и попить кока-колы. И вообще очень жалели.

Короче, ура. Справедливость восторжествовала.

Ну, мое мнение относительно смертной казни вам уже известно. А теперь позвольте спросить вас:

Опрос. Помиловали бы вы Велму Барфилд на месте губернатора?

Участников: 5386

Да: 1860 (34.9 %)

Нет: 3470 (65.1 %)

29 октября я ходил к Соловецкому камню, где «Мемориал» каждый год, в День памяти, проводит прекрасную акцию: люди стоят в очереди, чтобы прочитать несколько имен из мартиролога жертв сталинских репрессий.

Я не думаю, что нужно объяснять, почему я считаю эту акцию важной. Или нет, все-таки объясню.

Главная беда нашего государства в том, что из века в век оно относилось к людям, как к навозу. Щедро удобряло ими почву, поливало кровью полезные с точки зрения очередного правительства растения: возведение среди болот Петрова Града, коллективизацию, индустриализацию, укрепление трудовой дисциплины накануне войны и так далее, и так далее.

Апофеоз приоритета государственных ценностей над личными — сталинская эпоха. «Мы рубим лес, и сталинские щепки, как прежде, во все стороны летят», — поется в известной песне. Историки всё никак не подсчитают количество тех «щепок»: сколько сотен тысяч расстреляно, сколько миллионов репрессировано, сколько десятков миллионов заморено голодом.

На Лубянской площади у Соловецкого камня во время акции «Возвращение имен»

Хуже всего вот что: 99,99 % убитых не просто убиты, но еще и забыты. Их вроде как никогда не было.

«Мемориал» создан для того, чтобы — если удастся — вспомнить каждого. Когда человек, живущий сегодня, просто произносит вслух имя другого человека, убитого семьдесят или восемьдесят лет назад, тот словно воскресает из небытия и перестает быть историческим «навозом».

В этот раз в очереди было очень много народу, я простоял три часа. Намерзся, устал, но не жалею. Было время ощутить что-то вроде связи с четырьмя людьми, чьи имена были напечатаны на доставшемся мне листке.

Дождавшись очереди у микрофона, я пообещал, что постараюсь хоть что-то разузнать о моей четверке, — это минимум того, что я могу для них сделать. Им-то это не нужно (хотя кто знает?), а вот мне самому — даже очень.