— А как рассчитаешься за дорогу до цыган, если они не купят твою «гайку»?

— Натурой! Идет?

— Базара нет! Но смотри, чтобы без обмана.

— Поехали, быстрее!

«Пятерка» прошла пост ГАИ без проблем, сотрудники ДПС были заняты осмотром трех крытых «КамАЗов» с дагестанскими номерами.

Остановились возле шашлычной.

К ним тут же подошла цыганка. Обратилась к водителю, так как Лиля сразу же от нее отвернулась.

— Угости сигаретой, золотой! — дежурной фразой начала цыганка свой бесконечный монолог.

— Возьми! — водитель протянул цыганке сигарету.

Цыганка хотела продолжить крутить водителя, но Толик, как он представился Лиле накануне, сам задал вопрос:

— Золото берешь?

— Покажи!

Толик показал перстень, который еле натянул на свой мизинец. Цыганка попросила:

— Сними, посмотрю поближе.

— И так все видно, берешь или нет?

— Подожди, парень, не спеши! Артур!

К машине подошел пожилой плотный мужчина с окладистой бородой.

— В чем дело? — спросил он.

— Перстень парень продает, посмотришь?

— Ты иди! — приказал он женщине и обратился к Толику: — Ну-ка покажи.

Наметанный взгляд сразу оценил предмет продажи.

— Неплохая вещь, сколько хочешь?

— А сколько дашь?

— Шесть тысяч.

— Да он червонец стоит! Семь!

— Э-э! Иди в ювелирторг, там тебе и пять не дадут за лом. Короче, шесть с половиной — и разошлись. Это моя последняя цена.

— Давай бабки.

— Снимай «гайку».

Купля-продажа состоялась, и Толик сел за руль, пряча деньги в карман. Для одного рабочего дня выручка неплохая, вот бы так каждый день!

— Все нормально? — спросила Лиля.

— Не обманула! Ну что, дернули? Куда в Москву-то?

— До первого телефона.

— У меня сотовый, пару минут дам поговорить.

«Сейчас позвонить? — мелькнула у Лили мысль. — Нет, надо уехать из города!»

— Толик, подожди немного, я на заднее сиденье перейду, сделаю укол!

— Наркоманка, что ли?

— Нет, почки у меня больные, видимо, приступ начинается.

— Ну давай, коль так. Интересно, как бы натурой расплачивалась, болезная?

— Забудь об этом.

— Теперь понятное дело, я не беспредельщик.

Толик дождался, пока Лиля сделала себе укол, и, набирая скорость, повел машину в сторону Москвы. Когда проехали границу с Московской областью, Лиля свернула халат и выбросила в окно.

К столице подъехали в третьем часу.

— У тебя документы в порядке? — спросил Толик.

— А что?

— На посту за Кольцевой обязательно остановят и проверят.

Документов у Лили не было. Она попросила:

— Сбрось скорость, Толик, и дай телефон.

Лиля достала фотографию, трясущимся пальцем набрала мобильный номер Вадима.

Господи! Вадим, был бы ты дома, ну ответь, родной!

Машина приближалась к посту, к ним уже шел милиционер, помахивая светящимся жезлом. Намерения его были понятны, а в трубке раздавались длинные гудки. Инспектор сделал отмашку, Толик затормозил и повел машину к обочине. И в этот момент Лиля услышала такой желанный и родной голос Вадима Полуянова:

— Да, слушаю вас.

* * *

Подполковник секретной Службы Х-4 «Виртус» Вадим Александрович Полуянов вернулся домой 12 апреля за полночь. Сегодня после службы генерал Борисов собрал подчиненных на квартире полковника Стаса Каракурта. Собрал по случаю выписки легендарного Каракурта из госпиталя после длительного лечения тяжелой травмы, полученной в ходе одной из операций Службы, «Южный склон», ну и заодно Дня космонавтики!

Об этом попросил сам Каракурт. Офицеры выпили по одной за хозяина дома и его благополучное возвращение в строй уже в новом качестве — заместителя директора по кадрам. Выпили и за хозяйку дома, сестру Стаса, которая, накрыв на стол, оставалась как бы в стороне, не мешая мужчинам. Помянули семью Стаса, погибшую от рук палача Комолова, позднее уничтоженного самим Каракуртом, и за всех, кто больше никогда не составит им компании, павших при исполнении служебного долга.

Постепенно разговорились. Каждому было что вспомнить. Засиделись допозна, не замечая времени, но тут сказал Феликс Борисов:

— Господа офицеры! Сидим мы с вами хорошо, слов нет, но уже полночь. Пора и честь знать.

— Да, мужики,— поддержал его Полуянов.— Ждут вас теперь дома разборки.

Холостыми среди собравшихся были только Вадим да Каракурт, остальных ждали жены. Ну с Каракутом было понятно, потеряв семью, о другой женщине он даже мысли не допускал, а Вадим в свои сорок лет так и не добился руки и сердца той единственной, которую любил и хорошо знал. Лиля! Сестра его боевого друга Николая Старикова, с которым вместе воевали в Афгане. Так уж вышло, что не смог он найти к ее сердцу ключ, хотя знал, что Лиля неравнодушна к нему. Но всегда что-то мешало их союзу. Да и не было времени у боевого офицера ухаживать за женщиной, прямо из училища попал в Афган. Вместе со Стариковым прошли тропами этой войны, служа в одном батальоне, командуя разведывательными диверсионными взводами. Много было на счету у них глубинных рейдов по тылам «духов» Раббани и Хакматияра, которые позже заняли в республике ключевые посты. Вадим после первых двух лет службы «за речкой» вновь возвратился туда, уже начальником разведки соединения, и пути друзей разошлись. После того как войска 40-й армии торжественным маршем вышли из Афганистана, обрекая его на продолжительную гражданскую войну, Полуянов продолжал служить в войсках спецназа. Начались «горячие точки» в своей родной стране. Вадим прошел Сумгаит, Нагорный Карабах, Приднестровье, Таджикистан. Пока его, кавалера шести боевых наград, не пригласили в «Виртус», Службу, которая тоже оказалась не подарком и изобиловала массой смертельно опасных акций в противостоянии наркомафии, ядовитой паутиной опутавшей всю страну. И ситуации, в которых уже пришлось побывать подполковнику Полуянову в этой новой, мирной жизни, порой мало чем отличались от ситуаций в теперь уже далеком Афгане. В общем, полностью отдавая себя службе, Полуянов так и остался холостяком, к чему, в принципе, привык. Одиночество в редкие свободные вечера стало неизменным атрибутом его существования.

— Ну, насчет разборок это ты зря, Вадим, — подал голос Глеб, в операции «Южный склон» дублер Каракурта, — никаких разборок, естественно, не будет, но вот неприятных минут мы своим подругам отсчитали немало. Они этого не заслужили. Так что собираемся и покидаем этот слишком уж гостеприимный дом!