Она пожимает плечами и разворачивается, но я хватаю ее за локоть. Некогда. Мне дико некогда!

– Ты куда?

– Как куда? Одеться нужно! – непонимающе тянет она.

– Нет времени! Пошли, нужно поговорить.

Я бесцеремонно подхватываю ее и закидываю себе на плечо. Моему взору открывается прекрасная попа в красных трусах. И я борюсь с желанием укусить эти мягкие булочки.

– Кострицкий, ну-ка, отпусти меня, кому сказала! – шипит она кошкой.

– Ты будешь не рада, если я сейчас разожму ладони, так что не выделывайся! – предупреждаю ее.

Я приношу ее на кухню и сажаю на стул. Сам же поворачиваюсь к кофемашине и варю для нее напиток.

– Я могла бы и сама дойти, – бурчит она.

– Могла, но ты ужас какая медлительная. А у меня совсем нет времени, но есть серьезный разговор. На, пей! Сегодня приезжает моя мама, – начинаю я разговор, но замолкаю.

– Да, я знаю. Очень рада буду увидеть Ольгу Владимировну. Она у тебя классная!

– Да, она такая… – улыбаюсь я, вспоминая, как она покрывала все мои проделки. Но ее сердце тоже не вечное. – Она болеет сейчас.

– Ой… – Чашечка со стуком ударяется о блюдце. – Как же так? Насколько все серьезно?

– У нее гипертония и слабые сосуды. Я как могу стараюсь ей поправить здоровье, отправляю на курорты, но ты же знаешь ее. Она не хочет никуда ездить. Называет себя фаталисткой: если судьба, то умрет и от кирпича на голову.

– Да уж… Я могу чем-то помочь? – удрученно спрашивает Кира.

Какой правильный вопрос!

– Вообще-то, да. Видишь ли, после моего развода здоровье мамы резко сдало. Она очень переживала за Соню и из-за того, что девочка останется без матери. Хотела переехать ко мне, но сама понимаешь, ребенок непоседливый, с ней нужно бегать, играть, а это не с маминым здоровьем.

– Понимаю… – говорит она. – Но при чем же все-таки тут я?

– Так вот, я ей сказал, давно уже, что у меня есть невеста и у нас все серьезно.

– Да уж, Кострицкий, но врать-то собственной матери зачем?

– Сам не знаю, но после этой новости она успокоилась. Правда. Даже согласилась съездить на море подлечиться, зная, что ее сын не страдает.

– Ах вот оно как. Что ж, может, и хороший план, – кивает она, но потом до нее доходит, к чему весь этот разговор. – Так, Кострицкий! Не хочешь ли ты сказать, что этой невестой должна буду притвориться я?

– Вообще-то, именно это я и хотел попросить…

– Ну уж нет! Да что ты?.. Да как?.. – задыхается она от возмущения.

Так и знал! Но кто сказал, что это будет легко?

– Не горячись, просто подумай.

– Да что тут думать? Это мне нужно будет притворяться твоей невестой? Целовать тебя, спать с тобой в одной комнате и так далее? – удивляется она, а я пожимаю плечами.

– Всего каких-то две недели. Да и мне вчера не показалось, что тебе было так уж противно…

– Тебе показалось, Кострицкий! – возмущенно пыхтит Кира. – Я выпила, и меня повело, а ты и рад воспользоваться!

Эта фраза поворачивает мое настроение, как вентиль на приборе самовозгорания. Она правда думает, что я на такое способен?!

– Я никогда. Никем. Не. Пользовался.

– Угу!

Мы сверлим друг друга рассерженными взглядами минуты три, и я потихоньку успокаиваюсь. Нет, сейчас нельзя ссориться. Я тут не за этим.

– Ладно, извини! Может, я и правда шагнул дальше, чем следовало. Но мне правда нужна твоя помощь. Кира, не ради меня, ради моей мамы! – давлю на жалость, сделав моську кота из «Шрека».

Кира закатывает глаза и вдыхает:

– Ладно, но только ради Ольги Владимировны, понял? И никаких поцелуев!

– Договорились! Только если сама попросишь, – радуюсь своей маленькой победе.

– Я не попрошу!

– Как знать! – Я поднимаюсь и в порыве благодарности целую Киру в щеку. – Ну все, я пошел, дорогая! Жди нас к обеду!

Я разворачиваюсь на пятках и поспешно ухожу, чтобы не получить за свою шалость. Нет, ну а что? Мне и прошлого удара хватило.

***

Привожу маму домой и с удивлением обнаруживаю, что Кира действительно рада видеть ее. Они с Соней готовят шикарный обед и встречают нас, словно мы и правда семья. Мама шокирована, но вижу, что этот шок приятный. Она расспрашивает Киру о всяком, и девушка с радостью рассказывает о себе. Тут мне звонят с работы, и я ненадолго выхожу, а вернувшись, понимаю, что разговор был обо мне.

Черт. Мама может рассказать Кире много ненужной информации. Сержусь, придумывая, как этого избежать, но вскоре понимаю, что это невозможно. Рано или поздно Кира все равно все узнает. Но лучше поздно.

Ночь мы проводим вместе. Я не пристаю к Кире, но во сне все же притягиваю ее к себе, и мы засыпаем в обнимку. Эта невинная ночь отзывается в моем сердце сильнее, чем самые жаркие ласки, которые мне дарили искусные любовницы за всю мою жизнь.

Утром ухожу на работу, оставляя моих девочек одних. Мне не хочется их покидать, но вчерашний звонок выбил меня из колеи. Все планы полетели к чертям. Кто-то под меня копает. Срываются важные переговоры, и инвесторы уходят к конкурентам, ведь те предоставили им НАШ проект.

Я понимаю: на фирме завелась «крыса». И этот человек находится в очень близком мне кругу. Целый день пытаюсь выяснить, кто это, но ни я, ни мой помощник Андрей не можем найти концы. Хитрая сволочь! Ну ничего, я найду предателя. Найду, и он пожалеет, что связался с Кострицким.

Возвращаюсь домой и вижу своих девочек на кухне. Кира поднимает на меня взгляд, и я словно к земле прирастаю. В нем столько любви, нежности и ласки, что меня подкашивает. Именно так должна смотреть любящая жена на возвратившегося с работы мужа.

Пересекаю в два шага кухню и целую ее. Самозабвенно, будто в последний раз. Мама забирает Соню, но я не обращаю на них никакого внимания. Кира… ее губы, такие сладкие, необходимые как воздух…

Я готов взять ее прямо