– Нет, ты не понимаешь, – отвечает Белый Рыцарь, – это заглавие так называется. А песня называется «Если у вас нету тети».

– То есть мне надо было спросить, какое у этой песни заглавие? – пытается исправить свою ошибку Алиса.

– Да нет, заглавие у этой песни – «А нам все равно».

– А песня какая? – в растерянности спрашивает Алиса.

– А песня «Остров невезения», – отвечает Белый Рыцарь.

Льюис Кэрролл описывает здесь парадокс, известный в логике как «парадокс Фреге». Согласно ему, я могу сказать о себе, что мое имя не Хаим, оно только так называется, а на самом деле мое имя Команданте Хосе Индиго Лопес де ла Вега Шапировский. Очевидно, можно выстроить бесконечную цепочку, состоящую из имени, названия имени, названия названия имени и так далее. Немалое число очень умных людей считают, что в этом нет ничего глубокого и интересного. А вот замечательный немецкий логик Готлоб Фреге очень заинтересовался этим парадоксом.

Да и нет

Платон. Ты знаешь, я обратил внимание на одну интересную вещь. Она связана со словами «да» и «нет».

Сократ. Могу я осведомиться, что привлекло твое внимание?

Платон. Я обратил внимание на то, что слово НЕТ, употребленное дважды, может трактоваться двояко. Во-первых, второе отрицание может отменять первое. Например, выражение «Йоси не не обманщик» означает, что Йоси – ДА – обманщик. То есть два НЕТ могут быть равны одному ДА. Во-вторых, второе НЕТ может усиливать первое. Если я спрошу тебя, хочется ли тебе, чтобы я вылил тебе на лысину склянку соляной кислоты, ты наверняка закричишь: «Нет! Нет!» И будешь молить всех богов, чтобы я не принял твое двойное НЕТ за одно ДА.

Сократ. Судя по твоим примерам, у тебя сегодня не все дома.

Платон. Погоди. Это то, что касается двойного НЕТ. Со сдвоенным ДА все гораздо проще. Сдвоенное ДА всегда служит усилению утверждения и никогда не может быть использовано в качестве НЕТ.

– Да, да, – сказал Сократ и, раздраженный, удалился.

(Этот остроумный ответ Сократа приписывают также многим другим, но чаще всего упоминают имя блистательного американского философа и логика Сола Аарона Крипке, одного из крупнейших специалистов по изучению творчества нашего знакомца Людвига Витгенштейна.)

Слова и смысл

(Изложено по Чжуан-цзы)

Чтобы ловить рыбу, нужен невод. Но когда рыба у нас в руках, невод больше не нужен. Чтобы поймать кролика, нужны силки. Но когда кролик пойман, силки нам больше не нужны. Чтобы уловить смысл, нам нужны слова. Если смысл нам ясен – слова более ни к чему. Однажды я встречу человека, которому не нужны слова, потому что ему ведомы все смыслы. И мы с ним обязательно перекинемся парой слов.

Намеки и подсказки

Книги про Алису буквально кишат подсказками и намеками, призванными обратить наше внимание на то, что в тексте скрыто нечто большее, чем видно при поверхностном чтении. Намеки эти достаточно прозрачны. Фразы типа «Настала полная тишина» крайне нехарактерны для текста; ими Кэрролл как бы пытается сказать нам: «Советую пристальнее приглядеться к этому пассажу»,

Если у Кэрролла сказано: «Алиса очень удивилась» или «Алиса была поражена», а читатель нисколько не удивлен и не поражен, то он, по-видимому, не вполне понял написанное, и ему стоит перечитать эпизод еще раз. И всего один раз Кэрролл, отбросив намеки, прямо говорит, что дела идут «все страныне и страньше». Это происходит, когда Алиса спрашивает себя: «Кто я?»

Who am I?

Почему Кэрролл считает это странным? И что заставляет Алису задать себе этот вопрос? Ведь, на первый взгляд, это очень простой вопрос, и Алиса должна твердо знать, кто она. Но если вспомнить предшествующие события, то вопрос уже не покажется столь тривиальным.

Попробовав грибы, пилюли, эликсир из бутылочки и прочие весьма странные волшебные зелья, Алиса проходит длинную цепь метаморфоз. То она уменьшается, то растет сверх всякой меры, а то у нее так вытягивается шея, что Алиса становится похожей на змею или жирафа.

Алиса понимает, что фраза «Я – это мое тело» больше не может служить ответом на вопрос «кто Я». Потому что после всех изменений и превращений, через которые на протяжении всего нескольких часов прошло ее тело, она все-таки осталась Алисой. Она оставалась собой, когда была совсем крошечной, и когда была огромной, и даже когда ее шея была похожа на жирафью. Алиса совсем запуталась в вопросах самоидентификации (ничего не поделаешь, подростковый возраст).

Есть эпизод, в котором Алиса с длиннющей шеей сталкивается в кроне дерева с Горлицей. Та, защищая свое гнездо, кричит Алисе: «Змея подколодная!» Алиса энергично отрицает обвинение, и Горлица предлагает логическое доказательство правоты своих слов.

– Ведь ты любишь яйца?

– Люблю, – признаёт Алиса.

– Ты любишь яйца, змеи любят яйца. Следовательно, ты змея. Что и требовалось доказать.

Алиса не уверена в том, что она не змея. Может быть, Горлица права? Но Алиса очень умная девочка, и, подумав немного, она понимает, что никакая она не змея, а была, есть и будет Алисой. Все эти пертурбации, может быть, изменили ее форму, но никак не ее суть. Так в чем же состоит суть Алисы?

Древнеримский философ Сенека сказал однажды, что наше тело – это даже не наш дом. Оно всего лишь наше временное пристанище, да и то не самое лучшее. (Вуди Аллен был бы счастлив подписаться под каждым словом античного мудреца.)

Внезапно понимает это и Алиса. Забудем на секунду про видимые внешние изменения. Биологами доказано, что с момента рождения и примерно до тридцатилетнего возраста в нашем организме полностью сменяются все молекулы и все клетки. Исключение составляют только клетки головного мозга. Они не меняются, а отмирают. Следовательно, во мне уже нет ни одной клетки, с которой я появился на свет. Поэтому утверждение, что я – это мое тело, просто не может быть справедливым.

Перефразируя Кони Лемеля, можно сказать: «Если мое тело – не я, то кто тогда я?»

Проблема души и тела

Вопрос самоидентификации теснейшим образом связан с одной из самых важных в философии проблем – психофизиологической, известной также как «проблема души и тела».

Что есть душа? И что есть тело? Как они взаимосвязаны? И связаны ли вообще? Существует ли душа или это только так кажется? Существует ли тело?