двойным дном. Теперь он остался без всего. А ведь зима уже наступила, и его вполне могли вытащить на улицу для участия в «команде».

Одежду и другие вещи завязали в одеяла, и санитар по делам здравоохранения потребовал, чтобы все это отнесли в комнату, занимаемую старостой барака. Он начал было пересчитывать пакеты, когда на улице прозвучал выстрел. Санитар по делам здравоохранения кинулся на другую сторону штюбе, чтобы поглядеть в окно, и Ханс немедленно использовал подвернувшуюся возможность. Подхватив в каждую руку по самому большому пакету, он выскользнул за дверь.

Когда он вернулся, санитар уже торчал возле пакетов. Ханс сказал:

– Один пакет я успел уже отнести.

– Хорошо, теперь – остальные пять.

Ханс относил каждый раз по одному пакету, и санитар внимательно следил, чтобы ни один не исчез. Когда все вещи водворились в штюбе, занимаемой старостой барака, он запер дверь на замок, а ключ забрал с собой.

Позже он прислал людей, которым велено было забрать всю добычу. Тем временем свитер и башмаки Циммера вместе с некоторыми другими ценными вещами спокойно ждали своих хозяев на чердаке.

Вечером Ханс стал богачом. Циммер, получив назад свои вещи, вручил ему полфунта сала. Происходило это в штюбе, в присутствии всех поляков, и те, чьи вещи Ханс тоже спас, не могли оставаться безучастными. Так что он получил еще больше сала, а вдобавок – сахар, яблоки, белый хлеб и много чего еще. Он просто сиял, когда, стоя перед окнами Десятого барака, рассказывал Фридель о своих недавних подвигах.

– Завтра я тебе принесу что-нибудь вкусненькое.

– Оставь себе побольше.

– Ну, конечно!

Но он знал, что отдаст ей большую часть продуктов, потому что, глядя на нее, стоящую за окном, он слышал, как она кашляет, к тому же она уже просила лекарство от кашля. Он велел ей регулярно мерить температуру, она делала это утром и вечером уже несколько дней, и градусник отмечал субфебрильную температуру под мышкой: 37,3; 37,5…

– Ничего особенного, – сказала она.

Но Хансу было страшно. У него появился новый враг: туберкулез. И он собирался сразиться с ним и позаботиться о Фридель.

Посылать ей еду – единственное, что он мог для нее сделать, но именно этим он и будет заниматься до тех пор, пока сможет что-то доставать. Вечером, лежа в постели и обдумывая все произошедшее, а главное – вспоминая, как ловко он одурачил санитара, Ханс остро ощущал злорадное удовлетворение. Казалось, он немного успокоился; по крайней мере, настолько спокойным он себя давно уже не чувствовал. И он заснул с улыбкой.

Глава 17

Водно прекрасное утро Ханса вызвал к себе староста барака:

– Ты должен отправляться в карантин, ван Дам!

Сперва Ханс вздрогнул от испуга: он-то считал, что карантин ему давно не грозит. Но Зилина, который присутствовал при разговоре, рассмеялся и успокоил его:

– У них там началась скарлатина, так что теперь им понадобился врач. Инфекционных больных никак нельзя переводить в обычный госпиталь. Кроме того, им нельзя, как другим, по вечерам обращаться в общую амбулаторию. Вот почему мы должны послать туда настоящего врача, чтобы он лечил их прямо там, на месте.

Часом позже Ханс уже входил в двери карантинного барака. Его проводили к старосте барака, который встретил его ироническим смехом:

– Ага, к нам прибыл господин доктор! Вы теперь будете у нас самым главным. Что ж, очень хорошо.

Он сам повел Ханса в одну из самых больших штюбе. Там, в уголке, отгороженном одеялами, стояли трехэтажные нары. На нижнем уровне спал староста штюбе; над ним – писарь штюбе, а верхний этаж предназначался для Ханса. Староста штюбе дал ему несколько советов и рассказал о том, как вести себя здесь, в карантинном бараке. Он посоветовал Хансу сохранять спокойствие и не слишком суетиться.

Если бы он внимательнее прислушался к этим советам, то все пошло бы хорошо. Но Ханс с первых минут взялся за дело с невероятным энтузиазмом и потребовал выполнения необходимых мер с максимальной точностью. Он велел, чтобы у двери в каждую штюбе были установлены специальные емкости с дезинфицирующим раствором для мытья рук. Каждое утро все должны были проходить медицинский осмотр с целью обнаружения новых заразившихся скарлатиной. По вечерам необходимо было организовать дополнительный амбулаторный осмотр. С этой целью хорошо бы освободить одну из меньших штюбе для больных, не страдающих скарлатиной, которые в соответствии с инструкцией не могут быть переведены в госпиталь, и для случаев подозрения на скарлатину. Пара врачей-французов, находившихся в карантине, должны были помогать Хансу. Когда он представил старосте барака свои планы, включая пробелы, которые должны были быть заполнены, тот разразился ироническим смехом:

– Все будет в порядке, господин доктор.

Весь день Ханс пытался добиться принятия необходимых мер, однако ничего не было выполнено. Госпитальная аптека отказалась выдавать медикаменты тем, кто не лежал непосредственно в госпитале. У старосты барака не нашлось места для заболевших: в его бараке находилось около тысячи двухсот человек. И они размещались по трое в одной постели.

Однако Ханс чувствовал, что все происходящее не было продиктовано невозможностью осуществить предложенные меры – речь шла о предварительно обдуманном противодействии. Во всяком случае, об этом говорил и Хайнрих, староста штюбе, с которым Ханс делил трехэтажные нары. Он носил фиолетовый треугольник рядом с номером на груди – знак человека, изучавшего Библию. Каждый вечер у его койки происходило небольшое собрание: сюда приходили его коллеги, также арестованные за изучение Библии. Их оказалось не слишком много: на весь Освенцим набралось пять или шесть человек. Хайнрих говорил, что раньше ситуация была другой.

На самом деле в Германии многие внимательно изучали Библию и благодаря этому пришли к выводу, что нацистская система нежизнеспособна. Когда власти узнали об этом, они стали арестовывать таких людей. Первыми «попали под раздачу» Свидетели Иеговы. То же самое происходило с теми, кто верил в другие пророчества – скажем, в божественное послание Великой Пирамиды или в предсказания Нострадамуса.

Однажды всех их, восемьсот человек, свезли в Дахау.

Начальник лагеря выстроил их на Аппельплац и предложил:

– Те, кто все еще верит в то, что события, описанные в Библии, – чистая правда, поднимите руку.

Множество рук взметнулось вверх. И тогда штурмовики отобрали случайным образом десять человек и расстреляли их на месте. И затем снова:

«Те, кто все еще верит в…»

И снова множество рук взметнулось вверх, и снова были отобраны и упали расстрелянными следующие жертвы. Вопрос повторялся и повторялся,