Сезар потряс головой, явно не в состоянии переварить все это.

– Но ты… ты не… Где он сейчас?

– Мне только-только исполнилось пятнадцать, когда я родила его. Моя семья отослала меня к дальним родственникам в другой конец страны на время беременности, где меня держали как узницу все девять месяцев. Через два дня после рождения малыша усыновила другая семья, и он растет теперь где-то в районе Дублина – это все, что я знаю. Ну и еще новые родители оставили ему второе имя – Коннор.

Лекси наблюдала за тем, как Сезар не глядя откинул покрывала, встал с кровати. Ей показалось, что она тонет. Лекси предвидела все это. Знала, что будет, когда она раскроет всю страшную правду. Их отношения не должны были выходить за рамки легкого флирта… Она сама во всем виновата.

Сезар натянул джинсы, и только после этого смог вновь посмотреть на Лекси. Она выглядела юной и беззащитной. Он в буквальном смысле потерял дар речи. Не знал, что сказать. У него просто не укладывалось в голове все то, через что ей пришлось пройти. И это будило всех его собственных отвратительных демонов.

Сезар чувствовал тяжесть в груди, его сердце ныло от боли. Он вспомнил о том, как сначала предложил ей отсиживаться в замке все время съемок. Неудивительно, что она запаниковала.

Лекси была матерью, и ей пришлось оставить своего ребенка. Он понимал, что у нее не было выбора, но все равно это слишком сильно подействовало на него. Он просто не мог дышать.

– Зачем ты мне все это сказала?

Ее глаза расширились, лицо побледнело.

– Я сказала, потому что мне казалось, что я могу тебе доверить это… Но теперь я вижу, что не стоило.

Сезар как в тумане наблюдал за тем, как Лекси натянула на себя халат, встала с кровати, туго завязала пояс.

Его охватили такие эмоции, что он не мог с ними совладать. Злость тоже была среди них, но он знал, что злился на себя за свою неадекватную реакцию.

– Я не знаю, что ты хочешь этим сказать.

Лекси уставилась на него. Ее волосы рассыпались по плечам. Она сейчас напоминала маленькую воинственную королеву. Маленькую, но величественную.

– Не надо ничего говорить, Сезар. Мне не нужна психотерапия. Я тебе уже говорила, что мне ее хватило.

Она замолчала на мгновение.

– Я все рассказала тебе потому, что никогда больше не была с мужчиной.

Сезар отступил в изумлении.

– С тех самых пор…

Лекси резко ответила:

– Да, с того самого раза, как меня изнасиловали. Ты был моим первым любовником.

Ослабевшим голосом Сезар спросил:

– Но почему я?

Она скрестила руки на груди.

– Потому что ты был первым мужчиной, с которым мне захотелось заняться любовью.

Лекси еще никогда ни о чем не жалела так сильно, как о том, что открылась Сезару. Жизнь ничему ее не научила. Она так долго чувствовала стыд за свое прошлое. Но психотерапия помогла ей принять все, что случилось, и она начала долгий процесс исцеления и прощения себя. Но вот физическое исцеление стало возможным только после того поцелуя Сезара в конюшне. И она спутала физическую близость с желанием завести серьезные отношения…

Лекси пошла в ванную, чувствуя на себе взгляд Сезара. Он молчал и даже не старался прикоснуться к ней. Она закрыла дверь, трясущимися руками сняла халат и натянула на себя пеньюар, в котором снималась.

Когда Лекси вышла, Сезар уже надел футболку. Он выглядел очень серьезным.

– Не нужно мне было ничего говорить, – резко произнесла она, натужно улыбаясь. Как будто она не потеряла сейчас все, что у нее было.

– Лекси… – произнес Сезар, но она резко оборвала его, страшась услышать от него банальные извинения:

– Сезар, мы заканчиваем съемки здесь в пятницу. Вряд ли вся эта история продлилась бы дольше. Пресса уже потеряла к нам интерес – мы сделали все, что и требовалось в первую очередь.

– Да, ты права. – Его голос звучал ровно и спокойно.

– Конечно, – настойчиво продолжала Лекси, заставив себя посмотреть на него, хотя это и было очень трудно. – Я хотела спасти свою репутацию и избежать того, чтобы мое имя снова начали полоскать во всех таблоидах. А ты хотел избежать нежелательного копания в прошлом твоей семьи. Это была взаимовыгодная сделка – разве не так ты ее назвал?

Все в душе Сезара восставало против слов Лекси, но что-то его сдерживало. Он вдруг ясно осознал, как отличалась Лекси от всех других его любовниц. Она перевернула весь его мир с ног на голову, вывернула душу наизнанку.

– Да, – согласился он, – так и было.

В этот момент раздался стук в дверь. Сезар выругался. Открыв дверь, он увидел там одного из помощников.

– Простите за беспокойство, мистер Да Сильва, но режиссер разыскивает Лекси.

Он знал, что Лекси уже за его спиной, для этого ему даже не нужно было оборачиваться. Его кожа покрылась мурашками. Даже сейчас он чувствовал какую-то абсурдную потребность защитить ее и велеть этому мальчишке убираться отсюда.

Не подозревая о том, что творилось в душе у Сезара, она обошла его не глядя и заговорила с помощником:

– Скажи Ричарду, что я только переоденусь и приду к нему.

Парнишка заторопился прочь. Сезар наблюдал за Лекси, избегавшей смотреть ему в глаза.

– Мне надо поговорить с Ричардом. – Ее голос казался надтреснутым. Она выглядела уже не так воинственно, как всего лишь несколько минут назад. – Нам нужно покончить со всем прямо сейчас.

Сезар словно онемел: женщины никогда не бросали его первыми. Лекси была права – все это только кратковременный роман, основанный на взаимном влечении. Какое бы желание он ни испытывал, оно пройдет.

Сжав зубы, Сезар распахнул дверь:

– Прощай, Лекси.

Она молча развернулась и вышла, а Сезар в оцепенении наблюдал за ней и закрыл дверь только спустя несколько минут.

Он пошел к бару, вытащил бутылку и плеснул себе виски в стакан. Сделав глоток, почувствовал, как обжигающая жидкость возвращает его к жизни. Сжав стакан в руке, он невидящим взглядом уставился на стену перед собой.

Лекси бросила своего сына. На мгновение ярость поднялась в груди Сезара, но он понял, что это была злость не на нее, а на собственную мать, которая также бросила его когда-то. Но потом он подумал, что Лекси было всего пятнадцать, она была испуганной школьницей. Впервые в жизни Сезар допустил мысль о том, что у его матери могли быть иные причины, кроме жадности и эгоизма. Воспоминания о том, как она оба раза прощалась с ним, теперь вызывали боль.

Он потер переносицу. Перед его глазами стоял образ Лекси: ее огромные глаза, полные слез. В нем снова поднялась злость. Что Лекси хотела от него? Черт бы ее побрал! Она что, ожидала, что он возьмет ее на руки и пообещает, что все будет хорошо?