Такая же работа проводилась не только в Белоруссии, но на Украине, в Крыму, в Ленинградской области и в других районах. Помимо деятельности тайной полиции точно такую же работу параллельно, но совершенно независимо от НКВД вела советская военная разведка: оборудовались тайные базы, убежища, секретные квартиры и явки, готовились линии конспиративной связи и делалось многое, многое другое. Советская военная разведка имела свои собственные тайные школы, своих организаторов и инструкторов.

Помимо НКВД и военной разведки коммунистическая партия готовила некоторых своих лидеров в западных районах страны к переходу на нелегальное положение в случае захвата территорий противником. Коммунисты имели давние криминальные традиции, умели хранить свои тайны. Традиции подпольной деятельности в 20-х и 30-х годах были сохранены, и партийные организации в случае необходимости могли вновь превратиться в глубоко законспирированные центры тайной борьбы.

Не забудем, что партизанские отряды создавались в т. н. «зоне смерти» — в советской полосе обеспечения, где при отходе советских войск все мосты должны быть взорваны, тоннели завалены, железнодорожные узлы приведены в полную негодность, стрелочные переходы и даже рельсы и телефонный кабель — эвакуированы. Партизанам оставалось только не допустить восстановления уже разрушенных объектов. Партизаны были почти неуязвимы, ибо партизанские лидеры знали проходы в гигантских минных полях, а противник этого не знал; партизанам не составляло труда в случае необходимости уйти от любого преследования в минированные леса и болота, куда противнику не было ходу.

Да, все это было. «Линия Сталина», полоса обеспечения перед нею и партизанские отряды, готовые с первой минуты действовать в зоне разрушений — они составляли Великолепную систему самозащиты Советского Союза. Но Гитлер в 1939 году попал в очень неприятную стратегическую ситуацию, в которой ему придется воевать на Западе. С этого момента оборонительные системы Сталину больше не нужны. Одновременно с «Линией Сталина» и полосой обеспечения было ликвидировано и советское партизанское движение: партизанские отряды распущены, оружие, боеприпасы, взрывчатка — изъяты, тайные убежища и хранилища — засыпаны землей, партизанские базы — опустошены. Все это происходит осенью 1939 года. А в самом конце осени Красная Армия начинает «освобождение» Финляндии и тут встречает все те элементы самозащиты, которые недавно существовали и в Советском Союзе: линия железобетонных укреплений, полоса обеспечения перед нею и легкие отряды партизанского типа в этой полосе. Может быть, получив жестокий урок в Финляндии, Сталин изменил свое мнение и вновь создал партизанские формирования в западных районах Советского Союза? Нет, не изменил, Нет, не создал.

22 июня 1941 года начались многочисленные импровизации, в том числе и создание партизанского движения. Да, его создали. Его развернули. Но создали и развернули во всю мощь только в 1943–1944 годах. Если бы его не уничтожили в 1939-м, то оно набрало бы свою мощь с первых дней войны. Оно могло быть во много раз более эффективным. В ходе войны партизанам пришлось платить большой кровью за каждый взорванный мост. Чтобы взорвать, мост надо сначала захватить, а его охраняют, и деревья вокруг вырублены, и все вокруг заминировано. А взрывчатку где партизанам взять? Если она и есть, много ли партизанская группа на себе унесет? При подготовке взрыва приходилось спешно заряды укладывать не в опоры моста, а на пролеты. После взрыва противник мог такой мост быстро восстановить, и партизанам надо было все начинать сначала. Пока противник ремонтирует один мост, остальные мосты действуют — противник может регулировать поток транспорта.

А ведь все было готово к тому, чтобы поднять в воздух ВСЕ мосты. Поднять так, чтобы восстанавливать было нечего. Поднять так, чтобы не терять партизанской крови. Поднять можно было простым нажатием кнопки в тайном партизанском бункере, а потом из-за непроходимых минных полей только постреливать из снайперских винтовок по офицерам, по саперам, по водителям. Германская армия была исключительно чувствительна к дорогам. Полное отсутствие мостов, миллионы партизанских мин на дорогах, засады и снайперский террор с первых часов вторжения могли бы резко снизить скорость германского блицкрига.

Кто же уничтожил советское партизанское движение В МОМЕНТ НАЧАЛА ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ и почему?

Один из отцов советского военного терроризма полковник ГРУ профессор И. Г. Старинов в те годы командовал тайной школой, которая готовила партизанские группы, подчиненные советской военной разведке. Полковник в своих мемуарах называет виновника: «Надежно спрятанное в земле оружие и взрывчатые вещества ждали своего часа. Но раньше чем пришел этот час, скрытые партизанские базы были опустошены, безусловно, с ведома и, наверное, даже по прямому приказу Сталина» (Мины ждут своего часа. С. 40).

Один из ветеранов советского политического терроризма полковник КГБ С. А. Ваупшас в то время командовал партизанским отрядом НКВД в Белоруссии. Он объясняет причину уничтожения партизанских формирований. «В те грозные предвоенные годы возобладала доктрина о войне на чужой территории… она имела ярко выраженный наступательный характер» (На тревожных перекрестках. С. 203).

Можно соглашаться с полковником КГБ, можно его оспаривать. Но другой причины уничтожения партизанских формирований и баз пока никто не назвал.

Мнения двух полковников мы заслушали, а теперь посмотрим на то, что сами они делали в начале июня 1941 года. А делали они именно то, что и остальные партизанские лидеры и бойцы. После расформирования партизанских отрядов, предназначенных для действия на своей территории, перед бывшими партизанами были открыты три пути:

— в подразделения воздушно-десантных войск, которые именно в этот момент вдруг начали бурный рост;

— в карательные формирования Осназ НКВД;

— в небольшие тайные группы, которые с некой целью собирали на границах Германии и ее союзников, или же перебрасывали через границу еще до начала боевых действий.

Военный разведчик полковник Илья Старинов был в числе последних. Пусть скромное звание полковника не смутит читателя. Это был полковник особого рода и профессор особых наук. С первых дней войны полковник Старинов будет действовать, имея в кармане предписание наркома обороны маршала С. К. Тимошенко и подчиняясь только ему. Вскоре он займет пост заместителя Главкома партизанского движения по диверсиям, т. е. станет главным диверсантом Красной Армии. В 1943 году по планам и под руководством Старинова будут проведены операции «Концерт» и «Рельсовая война», в каждой из которых примут одновременно участие более ста тысяч партизан и диверсантов. Старинов станет лидером гигантской армии советских диверсантов совсем не случайно, у него были на то соответствующие данные и бурная диверсантская биография. Итак, этот матерый диверсантище появляется 21 июня 1941 года прямо в районе тех самых брестских мостов, которые имеют столь важное значение для обороны советской территории. Какая удача! Стоит этому человеку поработать на мостах пару часов, и тогда в случае германской агрессии нужно будет просто нажать на кнопку… Но оборонительные приготовления не интересуют Старинова, как не интересуют всех вышестоящих командиров. Зачем же его отправляли на границу? Официально — на учения. Но прибыв в Брест, Старинов узнает, что учения — это только предлог. Учения отменены (а может быть, и не планировались вовсе). Если не учения и не подготовка обороны, то что же диверсанту такого ранга делать на самой границе? Он так и не узнал причину своего визита в Брест. Ночью началось германское вторжение, и полковнику Старинову пришлось-таки заниматься делами сугубо оборонительными… Еще один штрих к этой личности. Всю войну рядом со Стариновым пройдет верный, надежный, расторопный водитель. Фамилия — Шлегер. Национальность — немец. Мода такая вдруг появилась среди советских командиров, особенно десантников, разведчиков, диверсантов — иметь рядом настоящего немца в роли ординарца, денщика, водителя. Мода эта возникла в феврале 1941 года. К ней мы еще вернемся.