Я отошел чуть в сторону от привала. «Лучше нет красоты, чем пописать с высоты.» Встал на край, глянул вниз… и отпрыгнул назад. Лежа, подполз обратно к краю пропасти. Глубоко внизу вдоль русла реки, текла другая живая река. Люди, коровы, лошади, козы, овцы. Уходят оттуда, куда идем мы. В бинокль посмотрел и увидел, что в толпе много вооруженных людей.

Пулей примчался к своим.

— Ротный! Скорей, там «духи» по ущелью уходят!

— Как увидел?

— Да, чуть не обделал их с обрыва.

— Рота, без мешков за мной! — скомандовал капитан.

Перебежав, мы залегли вдоль обрыва, ротный посмотрел в бинокль. Нас пока не заметили — везет. Улыбаясь удовлетворенно, он отдал приказ:

— По цепи передать! По моей команде выстрелить по два магазина и по гранате РГО бросить в ущелье. Снайперам выбрать достойные мишени. Потанцуем!

— Иван! Вроде там мирных жителей очень много? — с сомнением произнес я.

— А мы их не тронем, — ухмыльнулся он, — стреляй только в вооруженных. Мы вчера тоже были с утра очень мирные и ни кого не трогали.

— Огонь!

«Бух, бух, та-та-та-та-та, бабах», — огнем полыхнула рота. «Ах-ах-ах», — отозвалось ущелье эхом.

«Ба-ба-бах, та-та-та-та.» Это продолжалось минут пять. Вначале внизу все бросились врассыпную, часть мятежников попадали убитыми, через какое-то время кто-то из оставшихся в живых начал стрелять в ответ.

— Прекратить огонь! Отходим! — скомандовал ротный. Злые огоньки мести плясали в его глазах. — Это им за вчерашнее! Офицеры, бойцы, подъем! Сворачиваемся, живо уходим на задачу. Быстрее к мешкам. Бегом!

Я в последний раз взглянул вниз. Жуткая картина. Люди валяются или ползают в крови. Хрипы, вопли, стоны. Редкий ответный запоздалый огонь. На этот раз не повезло «духам».

— Ну, замполит, молодец! Как шикарно нам «духов» нассал? Удачно пустил струю. Сейчас по связи доложу, пока Подорожник не визжит из-за нашего концерта.

После коротких переговоров неудовлетворенный и злой Иван распорядился:

— Вперед! Руководство бесится, что мы еще не на задаче! Офицеры, вперед, вперед! Первый взвод не задерживаться, шустрее.

И вот, рота уже под горкой. Еще чуть-чуть осталось. Короткая передышка.

— Второй взвод! Ветишин! Занять оборону здесь! Прикрываешь тылы. Первый взвод быстро наверх! Затем, после его доклада — второй! Следом пулеметчики! — распорядился Иван.

— А можно ГВП останется с третьим взводом? — хитро улыбаясь, спросил Голубев. — Место больно хорошее. И тыл надежнее прикроем.

— Нет, нельзя! Пулеметы поставим наверху. У-у-у, Сизый — старый сачок.

— Ну, не такой уж и старый. Просто я заменщик!

— Самозванец выискался. Это я заменщик! А тебе еще ходить до конца года, трубить как медному котелку.

— Я и не…

Вдруг наверху началась ураганная стрельба, и разговор прервался на полуслове. Шквал выстрелов там, где уже был первый взвод.

— Серега! Что там? — заорал ротный по радиосвязи.

— «Духи»! «Духи» обходят со всех сторон! — доложил Острогин. — Мы на пятачке в старом «эСПСе». Обложили, твари. Их просто тьма. Спасайте! Быстрее!

— Ну, вот абздец! Вперед в гору, замполит! Все вперед! В гору! — дико заорал Кавун.

Я бросил на бегу мешок — мешает, с ним тяжело. На середине горной дистанции меня обогнал худющий солдат — Ларионов.

Он же из пулеметчиков и вроде должен быть сзади, — мелькнула мысль. — Ведь его взвод далеко позади ползет!

Оглянулся. Пехота лезла, пыхтела, сопела, хрипела, чертыхалась, материлась, рычала. Бежали пока без обстрела. Сверху шел бой, но нас огонь не задевал, «духи» видимо идущую подмогу не видели: мы были укрыты склоном. Ротный и арткорректировщик карабкались чуть ниже меня. Вдруг грохнул короткий выстрел. Ларик поглядел мне сверху в глаза и как заорал:

— Я его завалил! Завалил!

— Кого? — рявкнул я.

— «Духа»! Он за валуном! — ликовал солдат и уже шепотом, продолжил:

— Выскочил, гад, прямо на меня, а я первым успел выстрелить.

За валуном лежал здоровенный бородач в униформе и хрипел. Больно, однако мужику!

— Сейчас «помогу» ему, — сказал я солдату, осторожно выглядывая, и дал длинную очередь, начиная с того, что болталось между ног у бородача, и до груди.

Бородач издал предсмертный рык и, широко раскинув ноги, затих. До него было всего метров семь. Еще чуть-чуть и он бы нас опередил, а там вся рота как на ладони. Собирай потом наши окоченевшие трупы третья рота. Сзади подполз «наркоша» Васька Владимиров.

— Ларик, с меня орден! Молодец! Как ты его? — удивился я.

— Да он оглянулся и что-то скомандовал, а я в этот момент его и снял. А если б он не обернулся? Верняк, нас бы всех уложил. Он, видно, командовал этими «духами». Мятежники залегли за валунами.

— По гранате за камни! — крикнул я обоим бойцам и кинул свою гранату.

«Бам-бам-бах-ах-ах» — взорвались гранаты, и тем же ответило эхо в ущелье. «А-а-а-аллах! Шайтан», — донеслись крики и стоны. «Трата-та-та-та, щелк-щелк», — в ответ раздались выстрелы. Пули защелкали вокруг и рикошетами от камней с визгом разлетались в стороны. Снизу выполз ротный с несколькими бойцами.

— Что тут? Что творится?

— Ларионов «духа» завалил, я его добил. Остальные за валунами, — ответил возбужденным голосом.

— Молодцы! Замполит! Бери бойцов, пулемет и ползи выше к Сереге! Собьют его, собьют и нас, будет тогда, как вчера! Понял?

Я кивнул в ответ. Вот зараза! Опять я крайний, как всегда не везет.

— Васька, Мурзаилов, Ларик, Керимов! За мной! — скомандовал я бойцам и сам пополз первым.

Мысли путались в голове. Все как вчера. Все как вчера. Наша очередь. Обрезанные яйца, отрезанные головы, нам всем пришел полный «абз-дец». А жить-то хочется. Сил все меньше, а ползти надо, хоть ноги почти как ватные и легкая дрожь в руках.

Вдруг навстречу из-за камня выполз пулеметчик Хафизов с трясущимися руками и ногами.

— Ты откуда? Где взвод? Где все?!

— Т-та-там, — ткнул он пальцем неопределенно и туда же отвел бегающие глаза. — Командир, не знаю! Не знаю где все.

— Назад, сволочь, застрелю!

Он поплелся с нами, но все равно полз самым последним. Вдруг мы наткнулись еще на одного труса.

— Хайтбаев! Скотина, а ты почему здесь? Взвод там, ты прячешься здесь!

Сержант забился, как крыса, в щель между камнями, обняв автомат.

Этот вождь «узбекской мафии» лежал с перекошенным лицом и весь трясся.

— Шлепну как собаку, гадина! Назад к взводу!