— Не такая уж, казалось бы, неразрешимая проблема, — заметила Эрика.

— Мы принимаем законы, бьем тревогу в средствах массовой информации, но почти никто ни разу не поговорил с проституткой из стран Восточного блока и не имеет представления о том, как она живет.

— И как же все происходит? Я имею в виду, на практике. Ведь, наверное, очень трудно вывезти из Таллинна шестнадцатилетнюю девушку так, чтобы никто этого не заметил. И что происходит, когда она приезжает сюда? — спросил Микаэль.

— Когда я начинала исследование, я думала, что речь идет о какой-то строго организованной деятельности, что этим занята какая-то мафиозная структура, которая более или менее продуманным способом провозит девушку через кордон.

— А на самом деле это не так?

— Процесс в целом действительно происходит организованно, но постепенно я разобралась, что участвуют в нем в основном множество мелких, никак не организованных банд. Забудьте о костюмах от Армани и спортивных автомобилях! Средняя банда состоит из двух-трех человек, половина из них русские или прибалты, половина — шведы. Портрет главаря: ему сорок лет, он сидит в майке, пьет пиво и ковыряет пупок. Он не получил никакого образования и в некоторых отношениях может считаться социально неполноценной личностью, всю жизнь у него были какие-то проблемы.

— Весьма романтично!

— На женщину он смотрит с позиций каменного века. Он часто дерется и напивается и даст в морду тому, кто скажет слово ему поперек. Порядок в банде держится на кулаках, и подчиненные часто его боятся.

Через десять дней в квартиру Лисбет привезли купленную ею мебель. Два крепких парня из фирмы «ИКЕА» пожали руку белокурой Ирене Нессер, та, не смущаясь, шпарила по-норвежски. Поздоровавшись, они по частям переправили мебель наверх с помощью маловместительного лифта и провели весь день за сборкой столов, шкафов и кроватей. Они работали очень ловко и, судя по всему, проделывали все это не в первый раз. Ирене Нессер сходила в супермаркет «Сёдерхалларна», купила там греческой готовой еды и позвала работников за стол.

Ребята из «ИКЕА» управились к пяти часам. Закрыв за ними дверь, Лисбет Саландер сняла парик и принялась неторопливо расхаживать по квартире, гадая, приживется ли она в новой обстановке. Кухонный стол выглядел так элегантно, что казался каким-то чужим. Комната рядом с кухней, с двумя входами — одним из холла и другим из кухни, — теперь стала ее новой гостиной с современным диваном и мягкими креслами вокруг кофейного стола, который находился ближе к окну. Спальня ей понравилась: она осторожно присела на краешек кровати и попробовала рукой матрас.

Заглянув в кабинет с видом на море, она сказала себе: «Йес! Это эффективно. Здесь мне хорошо поработается».

Над чем она будет работать, Лисбет еще точно не знала. Критически осмотрев мебель, она почувствовала некоторое сомнение, но в конце концов решила: «Ладно, поживем — увидим, что из этого получится».

Остаток вечера Лисбет провела, распаковывая и разбирая свое имущество. Она разложила в шифоньере полотенца, простыни, скатерти и салфетки, вынула из мешков и развесила в платяном шкафу новую одежду. Хотя покупок была целая куча, шкаф не заполнился и наполовину. Лампы и кухонные принадлежности — кастрюльки, сервизы и столовые приборы — Лисбет тоже расставила по местам.

Окинув критическим взглядом голые стены, она подумала, что надо было купить постеры, или картины, или еще что-нибудь в этом роде. У нормальных людей положено, чтобы на стенах висели такие штучки. Не помешал бы и горшок с цветами.

Затем она открыла картонки со своими вещами, привезенными из старой квартиры на Лундагатан, и разместила в шкафах книги, журналы, клипы и записи старых расследований, которые, наверное, лучше было выбросить. Заодно она широким жестом выкинула изношенные майки и продырявленные чулки. Внезапно ей попался под руку фаллоимитатор, вызывающий подарок на день рождения от Мимми, так и лежавший нераспакованным в магазинной коробке, и она скривила губы в усмешке. Лисбет начисто забыла о его существовании и ни разу так и не испробовала. Решив, что исправит эту ошибку, она поставила фаллоимитатор на комод возле кровати.

Затем она снова посерьезнела. При мысли о Мимми Лисбет почувствовала укол совести. Целый год они были не разлей вода, а затем она совершенно забросила Мимми ради Микаэля Блумквиста, даже без всяких объяснений. Она не попрощалась, не предупредила, что уезжает из Швеции. С Драганом Арманским и девушками из «Перстов дьявола» она тоже не попрощалась и не сообщила о своем отъезде. Наверное, они думают, что она умерла, а может быть, забыли ее: она никогда не играла заметной роли в этой компании. Она словно отвернулась от всех. Вдруг Лисбет вспомнила, что и с Джорджем Блендом не попрощалась, уезжая с Гренады, и подумала — вдруг он там ищет ее на пляже? Ей пришли на память слова Микаэля Блумквиста: дружба строится на уважении и доверии. «Я разбрасываюсь друзьями», — подумала Лисбет. Интересно, где сейчас Мимми и даст ли она о себе знать?

Она засиделась за полночь, занимаясь разборкой бумаг в кабинете, установкой компьютера, а затем бродя по Интернету. Проверив, в каком состоянии находятся ее вклады, она увидела, что за год ее богатства еще выросли.

Произведя рутинную проверку компьютера, принадлежащего адвокату Бьюрману, она не обнаружила ничего интересного в его корреспонденции и решила, что он ведет себя смирно и не высовывается.

Ей не попалось на глаза никаких признаков того, что он возобновил связь с марсельской клиникой. Судя по всему, Бьюрман свел свою профессиональную и частную деятельность почти к нулю. Он редко пользовался электронной почтой, а выходя в Интернет, в основном посещал порносайты.

Только в два часа ночи она отключилась. Сначала Лисбет прошла в спальню, разделась и повесила одежду на стул, затем направилась мыться в ванную. В углу около прихожей были два больших зеркала от пола до потолка, расположенные под углом друг к другу. Она остановилась и долго себя разглядывала, внимательно изучила свое угловатое ироничное лицо, свою новую грудь и татуировку на спине. Это был красивый рисунок — длинный дракон, выполненный красной, зеленой и черной тушью, начинающийся от плеча и протянувшийся через всю спину. Его узкий хвост, спустившись по ягодице, заканчивался на правом бедре. За год путешествий она отпустила волосы до плеч, но под конец в один прекрасный день перед отъездом с Гренады взяла ножницы и остригла их. Короткие пряди опять топорщились в разные стороны.

Вдруг Лисбет осознала, что в ее жизни произошла или начала происходить какая-то основополагающая перемена. Возможно, виновато было внезапное приобретение миллиардного состояния, благодаря которому она перестала считать каждый грош. Возможно, она наконец утвердилась в мире взрослых, а может быть, смерть матери подвела окончательную черту под ее детством.

За год, проведенный за границей, она избавилась от целого ряда татуировок. В генуэзской клинике по медицинским соображениям в связи с операцией пришлось ликвидировать черное кольцо вокруг соска на груди. Затем она убрала пирсинг из нижней губы, а на Гренаде — и пирсинг на левой части половых губ — он ей мешал, и она сама не понимала, зачем когда-то его вставила.