И вдруг девочка вспомнила о луке и сняла его с плеча. Стрелы со стуком посыпались из колчана на землю. Мэй присела, схватила одну и натянула тетиву. Руки тряслись, будто ее било током. Сначала Мэй прицелилась в гоблина, который висел на платье Беатрис. Потом в того, кто вцепился в волосы Тыквера. Туда-сюда, туда-сюда. Наконец она выбрала мишень и, затаив дыхание, выстрелила. Стрела взлетела, миг повисела в воздухе и медленно, как перышко, упала на землю.

— Мадонна! — взвыл Фабио. Он лежал на спине и размахивал кинжалом, отгоняя двух гоблинов. Те уже обмотали его ноги веревкой и завязали ее миленьким бантиком. — Эти стрелы из чего? Из спагетти?

Беатрис уже сбили с ног. Теперь она сидела на земле, пятясь назад, и торопливо листала книгу, то и дело применяя ее вместо оружия.

— Гоблины, гоблины, — бормотала девочка, шелестя страницами.

Мэй сглотнула, собралась с духом и выстрелила еще раз. Стрела медленно проплыла по воздуху и снова опустилась на землю.

Мэй беспомощно посмотрела на бесполезную стрелу и на кавардак, царивший вокруг.

— Мэй, сделай что-нибудь! — крикнул Тыквер, пролетая мимо.

Обороняясь, кот отступил почти к самым лодыжкам девочки.

Мэй думала изо всех сил. Почему-то ей вспомнился Джон Бом-Кливер.

Беатрис каталась в пыли с гоблином на шее. Фабио стенал, а парочка страшилищ таскала его за усы. Тыквер взобрался на верхушку гигантского черепа.

И вдруг Мэй поняла, почему вспомнила про Джона. Однажды он говорил ей кое-что о привычках гоблинов. Она помедлила и кашлянула, прочищая горло.

— Ууу любвииии, как у пташки, крылья… — пропела она и замолчала, покусывая ноготь.

Фабио позабыл, что гоблины связывают его по рукам и ногам. Капитан уставился на Мэй, и его рот под взъерошенными усами превратился в длинный овал.

Гоблины тоже замерли. Они с интересом посмотрели на Мэй, но все же поморщились.

Мэй продолжала пищать, отчаянно фальшивя.

Гоблины тряхнули головами и принялись за старое. Один из них проскочил мимо Пессимиста и схватил Мэй за ногу.

— Но крыльев ей нам не связааать…

Все замерли. На этот раз взгляды были прикованы к Тыкверу. Он стоял на черепе и неуверенно смотрел на Мэй. Она закивала, и призрак продолжил.

Гоблины мечтательно ахнули. И даже Пессимист тихонько вздохнул. Гоблины отпустили руки призрака и уселись рядышком, восхищенно глазея на него.

Тыквер встретился глазами с Мэй. Она улыбнулась, и его улыбка стала еще шире. Призрак театрально поднял руки и запел в полную силу.

Гоблины отпустили пленников и один за другим уселись на землю. Некоторые утирали слезы. Они бочком подсели друг к другу, обнялись и начали подпевать. Некоторые что-то бормотали. Друзья не понимали гоблинского языка, а если бы понимали, то в паузах услышали бы: «Мне всегда нравились эти туфли» и «Сиреневый тебе идет».

— Меня не любишь, но люблю я, — пропела Мэй вполголоса.

— Мииууу, — тихонько продолжил Пессимист.

Беатрис начала постукивать ножкой в такт, и все стали подпевать.

Гоблины сидели, тесно прижавшись друг к другу, качали головами, шевелили носками туфель и напевали себе под нос. Ария кончилась, и они снова забеспокоились. Призрак вопросительно посмотрел на Мэй.

— Другую, — шепнула она.

Тыквер кивнул:

— Сноова туда, где мооре огнееей…

* * *

Семь песен спустя (включая две из мюзикла «Звуки музыки» и три из «Кошек») гоблины повалились на землю. Восторг привел их в полное изнеможение. Как только последний из них захрапел, друзья переглянулись и на цыпочках зашагали дальше.

— Тыквер, ты просто чудо! — восхитилась Беатрис.

— Знаю.

— А малышка Мэй, — добавил Фабио, — так чудесно пела!

Теперь-то все они вспомнили гоблинов, которых видели в Вечном Здании. Тогда Джон Бом-Кливер сказал, что больше музыки гоблины любят разве что хождение по магазинам.

Друзья продолжили путь. Чего только не попадалось им по дороге: и старые автоматы хлюп-газировки, и поеденные червями рекламные щиты, и сломанные кареты, и старые гробы, и тостеры. Мэй подумала, что плато можно называть как угодно, но только не Пустынным. Похоже, сюда свозили ненужные вещи со всей страны Навсегда.

Понурив голову, девочка тихо плелась в хвосте. Она была рада, что им удалось сбежать, и гордилась друзьями. Но вот поведение стрел ей совсем не нравилось.

Все остальные так увлеклись, поздравляя друг друга с удачным избавлением, что не заметили, как вошли в узкую долину, которая извилистой лентой перерезала надвое кряж Хламовых гор.

Слева и справа возвышались массивы старых саркофагов, разбитых скелефонов и теневизоров. Даже издали Хламовы горы пахли свалкой.

Тыквер, выпятив грудь, летел впереди, подгоняемый ветром самодовольства. Когда Фабио и Беатрис делали ему очередной комплимент, он оборачивался и с напускной беспечностью посылал им воздушный поцелуй.

— Пустяки. Сущие пустяки, — говорил призрак.

Пессимист плыл за ним следом с восхищенной и счастливой мордочкой.

Тыквер высоко задрал нос и не видел, что происходит под ногами. Но если бы он глянул на землю, то, возможно, заметил бы появившиеся на ней трещины.

— Аррррхххх!

Из трещины показалось желтоватое, точно песок, тело со спутанными волосами и сморщенной кожей. Пустые черные глазницы равнодушно глядели на путников. Длинные руки, словно палки, вытянулись вперед. Не прошло и нескольких секунд, как из-под земли полезли другие чудища. Они окружили путников, завывая:

— Ооооууууууурррх!

Мэй ошарашено посмотрела на Беатрис. Та схватила ее за руку:

— Это зомби!

Чудовища медленно приближались.

— Бежим!

Путешественники рванулись вперед. Тыквер с размаху налетел на страшилище, которое вылезало из трещины. Призрак отскочил и упал. Зомби медленно наклонился и протянул к нему окоченевшие руки.

— Мээээй! — завизжал Тыквер, закрыв лицо.

Мэй и Беатрис оттащили его в сторону. Уворачиваясь от зомби, которые махали руками, точно заводные куклы, девочки полетели вперед. Фабио прикрывал отступление, оборачиваясь и размахивая кинжалом.

Они виляли. Они нарезали круги и петли. Но куда бы ни поворачивали, всякий раз новый зомби вылезал из-под земли, и маленький отряд с воплями несся в другую сторону.

Облетая кучи мусора, друзья поглядывали через плечо. Зомби приотстали, однако по-прежнему тащились следом.