И последняя вещь – регтайм, а к ним у меня отношение особое. Я комплексую здесь играть джаз и все такое. У местных он в крови, и играют они это здорово и с любыми наворотами, поэтому я принципиально избегаю подобных вещей. Но с преподавателем не поспоришь – хотят регтайм. И тут она требует такой быстрый темп, что ни в сказке сказать, ни пером описать. А у меня, кстати, есть «Сборник золотых регтаймов», и начинается он, ни много ни мало, – белой страницей, на которой одна-единственная цитата Короля регтаймов:

...

Золотые слова! И я, мысленно жалуясь Джоплину на его отечественный беспредел, несусь черт знает куда в бешеном темпе, то есть начинается для меня неделя глухого раздражения. К тому же схема регтайма:

AA’BA’

AA’BA’

AA’.

Я начинаю считать и путаться – что сыграли, что нет, где А, где A’. Пытаюсь смотреть номер: на пуантах, с котелками на голове, то по одному, то группой. Надо же как-то разнообразить? Хотя бы оттенками?! Считаю, пытаюсь запоминать, что у них где, но сплошные повторения, все время забываю, где я. Спросила разрешения импровизнуть маленько. Получила резкий отказ. Ладно, сижу считаю, злюсь: вот стоймя стоят довольно долго, за поля шляпки игриво держатся, бедрами слегка поводят, что это? Потом ка-ак пойдут всеми параллелями вперед – тут же надо мощи поддать, если такое движение на зрителя, да после такого затишья?! Спрашиваю – давайте здесь усилю?

– Нет!!! Пожалуйста, по тексту!

Ну ладно. Чувствую себя по-идиотски. Все-таки «звуки му» я здесь издаю, а звуки получаются ни к селу ни к городу. Ну ладно, по тексту так по тексту. Буду себе под нос считать, как балерина…

Урок у молодой училки. Долгий творческий процесс на тему «здесь играем, здесь не играем, здесь рыбу заворачивали».

Последние двадцать минут поработали над первым фрагментом.

Над вторым.

Над четвертым.

Урок закончен.

– Минуточку, а где третий?

– Его делает другой педагог.

– Замечательно, но когда будут ноты?

– Она вам принесет.

– Сомневаюсь. Я не буду играть третий, уйду за кулисы, и всё! Вычтите третий из оплаты.

– Подождите, я сейчас!

Убегает. Возвращается с премерзким сборником. Его играть-то коряво, танцевать еще хуже, а уж слушать-смотреть и вовсе.

– Она сказала – выберите что-нибудь отсюда, на тон лие.

– Сколько играть?

– Не знаю… ну пока танцуют.

Хорошо сказано, черт дери! А то обычно рассусоливают – шестьдесят четыре такта, сто тридцать два, а тут – коротко и ясно. И главное – понятно.

Сборник в руки не взяла, строго отчеканила:

– Будет «Ноктюрн» Шопена из «Сильфид».

Она не рискнула возразить.

Объявлен «снежный день» (это когда идет сильный снег, все государственные учебные заведения не работают, чтобы люди дома сидели, а не по опасным дорогам разъезжали), стало быть, урок, на котором планировали «доставить недоставленное», не случился.

Следующий мой рабочий день восьмого декабря – на сценической репетиции (в обед), а потом концерт (в ужин). Впрочем, я работаю в этой школе два дня, и мое присутствие не гарантия закрепления чего-либо, потому что они в остальные дни свободно меняют что хотят и как хотят, а потом на мое недоумение удивляются: «Мы же это уже сделали?!»

Получаю письмо от директрисы:

«У нас нет света для пианино. Тебе он нужен? Ты не можешь принести свой?

А тебе нужна подушка для пианино?»

Ну, первая реакция – раз нет света, то подушка – хорошо, но на самом деле – что это значит? По их дурацким нотам я и со светом не могу играть. Без света даже, наверное, и лучше. «А-а, – скажу капризным голосом, – не видно ничего», – и буду играть, что хочу. Но на самом деле грустно: темно – ладно, но если низко…

Получаю расписание на завтра:

Утренние занятия сняты;

12:30–14:30 – класс и прогон в школе;

15:30–17:30 – генеральная в зале;

19:00 – концерт.

После всей этой круговерти появляется навязчивая мысль: вот а что зазорного в том, чтобы попросить у пианиста, например, помочь просчитать? Или с фразировкой что где разобраться? Это же совсем другое образование. Танцор не всегда видит то, что для музыканта аксиома, он даже не подозревает, насколько безграмотными и смешными видятся его требования со стороны.

Узнаете ситуацию: преподаватель просит для выступления «это» играть отсюда, потом «вот то» – сюда, здесь – меньше ноток, там – больше ноток, сюда эту темочку, потом ту, темпы здесь не такие, а вот эдакие, а сюда под это – вон то? И тут пианист начинает хлопать глазами и пытаться возражать здесь, и здесь, и здесь по нарастающей, и говорить испуганно: «Так нельзя!»

Как обычно реагирует преподаватель? Правильно – настаивает и губы дует. И, когда в итоге все лицезреют это безобразие, и с большей или меньшей очевидностью вылезают нестыковки и несуразности, потому что здесь, как в точной науке, чудес нет, что делает педагог? Правильно, под нос цедит (а то и громко, в меру темперамента), что все бы ничего, но музычка чего-то негодная, и губы поджимает. Кто всегда крайний?.. Правильно. Поэтому и бесилась я всю неделю: они сами не знают, что хотят, репетиций нет, все сыро, а мне все равно ПРИДЕТСЯ это «принеси-то-не-знаю-что» сыграть, а потом полюбоваться на поджатые губы. А сделай вы заранее свою работу качественно – уж свою качественную я гарантирую. К тому же заблуждение считать, что концертмейстеру не надо репетировать с классом, а достаточно дать ноты. Сыграть-то он сыграет (хотя смотря что), но вообще-то мы идем в связке, и надо бы попробовать пройтись вместе. Пианисту – надо. Ну а уж о танцующих, ни разу не репетировавших с концертмейстером, а только в день концерта, и говорить нечего.

В завершение скажу, что в процессе этого всего между директрисой и старшей преподавательницей пробежела кошка, в итоге – дамы держат военный нейтралитет, а у меня на руках список, во многих графах которого значится: № 3 – Что-нибудь, трижды с проигрышем – 8,

№ 6 – Импровизация, уточнить переходы,

№ 7 – Мужская вариация – что в финале?

Завтра концерт…

12:30. Урок

Конечно, меня любезно предупредили, что поскольку мне играть генеральную и концерт, то в школу я могу не приходить, но я сходила и не пожалела – узнала много нового о своей программе и разыгралась. Урок прошел на подъеме. Затем старшая, сколько смогла, поработала свои номера и почистила чужие. Некоторых групп не было, и для меня так и осталось загадкой – подо что они там пляшут.