Кто знает, что за химикаты она там использует? Одна половина наверняка взорвется, если на них не так посмотреть, а вторая наверняка была ядовитой. Нет, лучше он поднимется обратно и позвонит ей.

Да иди ты, старуха!

Когда ему оставалось четыре ступеньки, волоски на шее зашевелились, бока вспотели. Он подумал про себя: «а пошло оно все!» и прыгнул.

Как только он приземлился, сразу же почувствовал себя лучше.

Вытирая ладони о джинсы, Тони обошел ряд стеллажей и нос к носу столкнулся с разлагающимся трупом, который стоял, покачиваясь, посреди комнаты.

Отвисшая серая плоть рвалась под собственным весом, из ранок виднелись жирные личинки. Труп, пытаясь сфокусировать белые гноящиеся глаза на его лице, протянул к нему руку, на трех пальцах которой кости прорвали кожу. Темные обветренные губы приоткрылись и проговорили:

— А ты так просто не сдаешься, да? Ну ладно, хорошо. Раз уж ты здесь, то можешь сказать, не перестаралась ли я с личинками.

— Л… л… л… — казалось, что связь между мозгом и ртом потеряна навеки.

— Личинки, Тони. Их не многовато? Я подумала, что они придадут трупу дополнительной выразительности, но не всем такое может понравиться.

— Арра?

Труп вздохнул и внезапно вновь стал невысокой пожилой волшебницей — без всяких личинок.

— Это просто иллюзия, — сказала она, рассматривая свои ногти. — Через пару недель Рэймонду Дарку придется бороться с злодеем, оживляющим мертвецов, поэтому мне надо успеть проработать детали. Держать иллюзии на трех движущихся актерах не так-то просто, как кажется. Хорошо, что ЧБ слишком большой скряга, чтобы нанять больше трех трупов. Итак… — одна бровь приподнялась, — чем могу помочь.

— Это было… — он взмахнул рукой, — просто ошизеть. То есть…

— Спасибо. Всегда приятно иметь благодарную публику. Как я понимаю, мистер Николас с утра был в норме?

— А, да.

— Хорошо, — она подождала, затем опустила руки и снова вздохнула. — Раз уж ты ухитрился спуститься сюда, несмотря на все преграды, что я поставила, значит, ты что-то хотел. Что?

— Да, — Тони взглянул на часы. Ему надо было проводить Лауру и Фрэнка на съемочную площадку через семь минут. — Врата. Мы снимаем прямо под ними.

— И?

— Не думаю, что мы закончим до 11:15.

— Повторяю, и?

— Ты должна быть там. Должна. На всякий случай.

— Кажется, я уже говорила прошлой ночью — никаких случаев.

— Но я…

— Да, я слышала твое сообщение. Ты осветил очень яркой лампой тень, выходящую из мистера Николаса, и, как тебе кажется, уничтожил ее, но не уверен на все сто процентов, — она скрестила руки на груди. Тони где-то читал, что это считается оборонительным действием. Но Арра не выглядела, будто бы она оборонялась. Скорее уж окружила все зубчатой стеной, подняла мост и повесила табличку «посторонним вход воспрещен».

— Тень могла вернуться целой и невредимой, — продолжила она, — и тогда он все равно отправит сегодня новые. Она могла вернуться раненой, и новые тени будут искать того, кто представляет для них угрозу, чтобы избавиться от него. Ты мог уничтожить ее. Тогда назад не вернулось ничего, и тогда тени отправятся сюда узнать, почему. Повелитель теней продолжит отправлять их сюда. Наслаждайся жизнью, пока можешь, потому что ты ничего не способен изменить.

— Эй, у меня под рукой есть 6000-ваттная дуговая лампа!

— Пусть она уничтожила тень. Ты сможешь светить ей на врата каждый раз, когда они открываются?

— Нет, но ты можешь…

— Что я могу?

— Не знаю! — все его знания о волшебниках происходили из фильмов, и еще ни одно из них ему не помогло. — Ты можешь помочь!

— Помогла прошлой ночью. И если я еще не впала в маразм, в чем вполне уверена, то я предупреждала, что не собираюсь бороться с тенями. Хватит. Как говорится, это мы уже проходили.

— Но ты же сражалась с ним раньше!

— А теперь постарела и поумнела. Тебе больше нечем заняться?

Он бросил взгляд на часы:

— Черт! Это еще не конец.

Арра пожала плечами, хотя искривленные губы заставляли ее выглядеть скорее угрожающе, чем безразлично:

— Это-то я тебе и твержу.

* * *

— Ладно, снимаем крупным планом мамашу, — Питер, который был уже на грани терпения, сдернул наушники, перекинул их Тине и вышел на площадку. — Ли, ты не возражаешь?…

Ли, открыв бутылку воды, жестом показал, что нет.

Были звезды вроде Мэйсона Рида, которые не понимали, почему они должны перечитывать вслух свои реплики, чтобы камеры могли заснять крупные планы второстепенных персонажей. Тони, как самый малозначительный участник команды, частенько получал в руки сценарий и зачитывал реплики Рэймонда Дарка, стараясь не выглядеть полным идиотом. Учитывая, как этот персонаж разговаривал, работка была не для дилетанта.

А Ли оставался всегда, если у него только не была назначена встреча. Тони казалось, что именно это придает его сценам ту глубину, которой не хватало Мэйсону, и это было частью того, что Ли начал получать столько писем от поклонников. Хотя Тони и не пытался обманывать себя, думая, будто его глаза, улыбка и задница были ни при чем. Он сам заметил профессиональную игру Ли только через пару месяцев, а ведь немало до этого повидал.

В обычной ситуации Тони был бы только рад тому, что Ли остался на площадке. Но сегодня он бы предпочел, чтобы актера не было в здании. А еще лучше в стране. Если Арра оказалась права, и с новым открытием врат в их мир придет больше теней, то Ли надо было убрать от этого места как можно дальше. А вместо этого он стоял аккурат под вратами, болтая с крановщиком, пока Питер объяснял Лауре, что от нее требовалось.

А если Арра ошиблась… Все равно, Тони был бы рад, если бы Ли оказался подальше отсюда. Он все еще думал о том, что между ними произошло — вернее, в данном случае между ним и телом Ли — в результате чего не мог сосредоточиться.

— ТОНИ!

Он так резко дернул голову в сторону микрофона, что чуть не хлестнул себя проводом:

— Да, Адам?

— Найди Эверетта и приведи его сюда. Надо привести в порядок этот Фрэнков гребешок до начала съемок.

И приглушенный голос на заднем плане:

— Это не гребешок!

Эверетт гримировал Мэйсона Рида. Удивленный Тони проверил расписание:

— Э… Мистер Рид, вы не…

— Фотографии для журнала, — огрызнулся актер. — Для «Джорджии Страйт». Очередная статья о моей богатой и одинокой жизни в самом большом городе хиппи в Канаде, — он так глубоко вздохнул, что сдул ватный шарик со столика. — Пусть бы лучше писали о моем искусстве. И что их так клинит на том, чем я занимаюсь в свое свободное время, которого практически не бывает.