– Ну да, противно.

– Вот именно. Как будто общий муж. Один на всех. Этакий общественный мужчина. И скоро я спала бы с общественным мужем.

– Господи. Омерзительно-то как.

– Вот именно. Почти как общественный туалет. Можно туда разок сходить, но только если уж совсем приспичило и терпеть нет мочи. И то с брезгливостью и со страхом. А вдруг заразу какую жуткую подцепишь? Удовольствия на минуты, а страху натерпишься и неопределенности на месяцы. Ну его на фиг, такое счастье…

– Думаешь, он все-таки изменял тебе?

–Не знаю. Мужчина он пылкий. Сексуальный. Куда-то же он свою энергию сбрасывал. Может, на девок чужих. Не знаю. И не хочу уже знать. Это как разбитая ваза. Можно, конечно, ее склеить. И трещины видно не будет, но мы знаем, что она с трещиной. Вода оттуда капельками просачивается. Так всю жизнь и будем подтекать.

– Значит, больше ты ему не веришь?

– Не верю. И больше не хочу верить. Вот в чем беда. И как с ним теперь вместе жить? О чем с ним разговаривать? Вернусь, придется провести с ним рядом всю жизнь. А нет уже того тепла, радости и веры…

– Ты пойми, он просто привык, что ты всегда рядом. Успокоился и думал, что ты будешь при нем всегда. А он станет погуливать. Многие так делают. А он чем хуже? Тем более, что он до тебя девок как перчатки менял.

– Понимаю.

– А теперь его любимая игрушка может достаться другому мальчику…

– Не надо искать ему никаких оправданий. Если человек так поступил, значит, он так хотел. Знаешь, мама. Я вчера окончательно решила с ним расстаться. И так мне захотелось сильных романтических чувств. Любви, сводящей с ума.

– Безрассудства и глупостей? Как раньше?

– Вот именно. Чтобы голова от мужика кругом. Любви хочу безбашенной, когда ошибка за ошибкой. А тебе по фиг. Потому что любовь… Чтоб не жалеть ни о чем, чтоб нестись в урагане страстей. И не оглядываться назад, и не думать со страхом, что там, впереди. И пусть будет, что будет…

– Значит, мужа в отставку? Решено?

– Да. Закрываю перед ним двери. Он мне больше не муж. А дальше – хоть стучи, хоть пинай, разрешается даже бодать дверь лбом или рогами.

– Даже рогами? Ты ему изменяла?

– Нет. Я-то как раз была верной. Может, потому и обидно так. И больно. Могла бы мести хвостом налево и направо. Но не хотела изменять.

– Понятно.

– Если я с ним останусь, я буду вынуждена от него погуливать. А мне это противно. Если и муж, и жена не верны, зачем тогда они вместе? Не честнее просто расстаться? Зачем таким семья? Хочу верного мужа. И верной женой ему быть хочу. Вот такая я у тебя старомодная.

– Не старомодная. Просто честная.

– Только кому от этого легче. Ну ладно. Пойду посплю.

– Если твой бывший придет, что ему сказать?

– Скажи, что его отправили на заслуженную пенсию.

– Это как-то слишком жестоко.

– Тогда скажи, что на нашем рынке нет на него спроса.

– А если без шуток?

– Ничего не объясняй. Он получит повестку в суд. И сам все поймет.

Никита летал от счастья. Ну все. Иришка его простила. И такой фейерверк ему ночью устроила. Вот что значит скучала по мужу. Любит, значит. Не смогла сдержаться. Переспала с ним.

Каким же он все-таки дураком был, что на другую позарился. Вечером решил поехать к жене на работу. Надо на нее надавить маленько, чтоб она поскорее свои вещи собирала. Пора домой возвращаться. Попсиховала и хватит. Пора мириться.

Заказал большой букет для Иришки. И чуть поменьше с белыми розами для ее матери. Так будет правильно. Может, мать на нее окажет влияние, и семья быстрей восстановится. Раньше ее мать ему помогала. Бывало, они ссорились, а мать их мирила. Есть у него сомнение. Она ничего на его вопрос не ответила. А он, уходя, специально громко спросил, когда она вернется к нему. Хотя жена занята была. Кафе это чертово… Сегодня вечером все и решится.

Он устал спать в пустой постели. Как ему было хорошо с ней он понял, только когда она ушла. И то, что она вообще уйти может от него к другому мужику, он понял, когда увидел, как ее лапает его друг Саня. Нагло, как свою собственность. Целовал жадно.

И он испугался. Того, что она навсегда уйдет. И не будет больше смех ее колокольчиком разливаться. И не будет шуток ее на грани фола, а ему они нравились. И не будет больше ее дурацких расследований, когда кровь в жилах кипит от адреналина. Ничего уже хорошего не будет. А тут еще ухажеров целая пачка нарисовалась. Лакомый кусочек – его жена.

В кафе Иришки не оказалось. Сказали, что сегодня она выходная. Значит, наверняка дома отсыпается. Тем лучше. Там, если что, ее мать ему поможет. И вещи упакует. А можно и не брать вещи. Новые купим.

Никита подъехал к дому жены. Бабки с ним не поздоровались. Наверное, не помнят уже, кто он такой. Склероз у старух наметился…

– Здравствуйте, мама. А Иришка дома? – спросил и протянул теще букет.

– Иришка дома. Что хотел? – задала вопрос теща.

Никита понял, что плохо дело. Она от него даже букет не взяла.

Значит, злится на него из-за дочери. Не простила пока. Ничего. Он загладит свою вину. Простит рано или поздно. А там внуки пойдут. Куда теща денется?

– Иришка, тут к тебе.

– Иду. Кто пришел? – с вопросом вышла в коридор Иришка.

– Никита? Зачем приехал? – как натурально жена удивление разыгрывает.

– Собирай вещи. Ты переезжаешь.

– С какой стати?

– Мы же утром все решили, – растерялся Никита.

– Ничего мы не решили. Но ты прав. Пора расставить точки над «и». Пошли в кухню. Там и поговорим.

– Прими букет, любимая.

– Никита, давай без всех этих прыжков и ужимок. Я хочу получить развод. Желательно через загс.

– Почему? Все же нормально было. Что произошло? Ты же меня простила.

– Не простила. С чего ты взял?

– Зачем тогда со мной спала? Зачем меня в постель затащила?

– Ты еще скажи, что я тебя изнасиловала.

– Зачем ты со мной играешься?

– Я не играюсь. Я просто хочу развестись.

– Почему?

– Я тебя больше не люблю. А жить с нелюбимым человеком я не буду.

– Зачем тогда со мной спала, если жить не собиралась?

– Не знаю. Просто захотелось секса, вот и переспала.

От таких слов глаза у него сузились, губы сжал в тонкую ниточку. И выпалил со злостью все,