– Merdoso, – не удержавшись, прокомментировал я неудачную остановку.

На мобиле Кастельморов наверняка стоит метка, и сейчас мне останавливаться ну никак нежелательно. Но и правила нарушать первому тоже не стоит – иначе меня и назначат инициатором и…

– Merda! – уже выругался я, увидев что слева, также на грани нарушения скоростного режима, со взвизгом резины выруливает с параллельной улицы и уже приближается ко мне один из фургонов. Ехал он быстро, и проснувшаяся чуйка сказала, что мимо точно не проедет. Еще и, как назло, сзади в этот момент встала машина городского такси, также почти подпирая.

Чуйка меня не обманула. Действительно, в момент проезда перекрестка приближающийся слева фургон-повозка прибавил скорость, и вдруг вылетел из своей полосы, пересекая перекресток и целя прямо в скулу моего мобиля, в переднее колесо.

«Спровоцировать аварию, обездвижив мой мобиль, забрать с места Филиппу» – мгновенно понял я планы преследователей.

Был наготове – рычаг на первой передаче, осталось только топнуть на педаль. Поэтому авария получилась, а обездвижить моего кабанчика нет. Широкие колеса с визгом резины за мгновения до столкновения бросили мобиль вперед; кабан действительно прыгнул без разбега, и фургон ударил мне не в переднее, а в заднее крыло. Зад понесло, и наш серебряный мобиль, вихляя, выскочил через перекресток – под гул клаксонов и визг резины других машин.

Ударивший в меня фургон на полной скорости врезался в стену – практически под прямым углом. Две фигуры вместе с лобовым стеклом вылетели метеорами и прилетели прямо в стену, опав вниз бесформенными кулями. Пристегиваться потому что надо, придурки, – мелькнула мысль.

От удара кабанчика развернуло на сто восемьдесят градусов, но снова крутиться я не стал – увидел приближающиеся мобиль секундантов и второй фургон. Педаль даже не отпускал, только рулем крутил: так и поехал обратно, в сторону гильдейских кварталов.

Первым был не я (это было важно), так что на правила я уже со спокойной душой наплевал: выжимая педаль до упора, я понесся по одинаковым улочкам, то и дело меняя направление. Преследователи знают, куда именно я еду. Другое дело, что они не знают по какой дороге я поеду это раз, и попробуй догони – два. А три – я сам не знаю, куда я вообще еду.

Вот такой вот я загадочный.

Держа в уме общее направление к предместьям, и стараясь не обращать внимание на визг испуганной Филиппы, я вновь по широкой дуге улиц развернулся в нужную сторону. Проскочив уже на красный несколько перекрестков, я вдруг выскочил на узкую, заставленную машинами улочку. Расположенную между двумя длинными домами, в которых явно располагались деловые центры. Мобили здесь стояли настолько вплотную, что считанные сантиметры отделяли их зеркала от моих. Даже скорость пришлось снизить, когда нескольким зеркала сложил в обратную сторону.

– Mille cazzi nel tuo culo! – уже грязно выругался я, увидев, как на другом конце улочки передо мной, перекрывая проезд, с визгом тормозит второй фургон-повозка. Боковая дверь его распахнулась, и на дорогу посыпались бойцы в форме без знаков различий, и в шлемах с закрывающими лицо масками.

Я включил заднюю передачу, и развернувшись – держась рукой за сиденье, поехал назад. И через мгновение выругался уже на русском – потому что сзади появился черный мобиль с гербом Кастельморов. Секунданты.

Останавливаться они не стали – ехали ко мне. Передом. Я ехал к ним. Задом. Они поняли в чем дело, и начали тормозить. Я понял, что они поняли, и продолжил разгоняться.

Ширина улочки, учитывая припаркованные машины – едва один мобиль проезжает. Что делать? Правильно: прем напролом. Удар, скрежет железа, звон и хруст лопающихся задних фар, крики Филиппы – все уместилось в миг столкновения.

Кабанчик был плотный и сильный, и он с визгом резины и скрежетом железа потащил, толкая, мобиль Кастельморов обратно, к выезду. Оставалось совсем немного, меньше десяти метров, как водитель-секундант додумался что делать – он вывернул руль и сам включил заднюю передачу. Так, что его разбитый мобиль развернулся боком, перегораживая улочку и со скрежетом пробкой закрывая бутылочное горло улочки.

Спереди уже, догоняя, бежали бойцы группы захвата из гвардии Кастельморов.

Одно дело нарушения правил, другое – кровь, поэтому прямо мне и не проехать, а без увечий и направленной агрессии всех этих ребят я не остановлю.

И опять вопрос – что делать?

– Поднимаем ставки, – ответил я сам себе, обращаясь к замершей от ужаса Филиппе. Она поняла, что мы в ловушке, но похоже еще не поняла с кем связалась, когда попросила меня помочь. Я как раз в этот момент выкрутил руль и нажал на педаль. Кабанчик прыгнул вперед на несколько метров, разворачиваясь – я вывернул руль так, что машина встала поперек улочки.

Действительно словно кабан – раненый и разъяренный, расталкивая две припаркованные машины, с хрустом подвески наш мобиль залетел на бордюр, отделяющий проезжую часть от тротуара. Мелькнули прыснувшие в сторону глазеющие на нас служащие в серых рубашках, и серебряный мобиль, врезавшись в панорамную витрину, заехал прямо в здание. На первом этаже которого, в большом холле, располагались небольшие офисы и торговые ряды. Сквозные – я сюда и заехал, потому что недавно мельком увидел противоположную улицу с другой стороны, сквозь прозрачные витрины.

В мириадах блестящих осколков, рассыпавшихся фруктов, овощей и разбегающихся людей я проскочил по торговым рядам, вновь разбив – уже изнутри, еще одну витрину. Но едва покинув здание, я нажал на тормоз. Со звоном стекла кабанчик проехался юзом – в торможении, по брусчатке тротуара.

Включив заднюю передачу, я задом заехал обратно в витрину – когда ее бил, увидел неподалеку остолбеневшего охранника. Быстро и еще на ходу раскрутив ручку стеклоподъемника, опуская боковое стекло, я высунулся из машины.

– Счет пришлете в Кастельмор, – хлопнул я по гербу на двери, глядя на охранника. И сразу же занял место за рулем как полагается, вновь выезжая из разбитой витрины. Чуть быстрее разгоняясь, чем нужно – догоняя время, потому что своим желанием добавить перчика в погоню секунд пятнадцать потерял.

И из-за моих необдуманных действий, спрыгивая на большой скорости с высокого бордюра, мобиль зацепился днищем. Причем хорошо так зацепился – что-то под ногами ощутимо дернуло, и со скрежетом, похоже, даже отвалилось. На скорость, к счастью, не повлияло; вот только чем быстрее я ехал, тем громче внизу скрежетало – а сзади за машиной оставался шлейф искр.

Глушитель – понял я, когда кабанчик с финальным громким хрустом чуть взбрыкнул задом, рокот двигателя стал многократно громче, а сзади в зеркалах мелькнула отвалившаяся деталь. Словно дикий и необъезженный зверь серебряный мобиль теперь несся по улице, разгоняя ревом мотора случайных прохожих.

Одинаковые коробки как-то вдруг кончились, и вокруг теперь расстилались парки. Так, и где я? Кратко осмотрелся, узнал ограду и понял, где: слева – парк Марии-Терезы, по которому я в прошлой юности исходил все дорожки, что с компаниями друзей, что с приятными дамами.