Накатавшись вдоволь и получив нереальное удовольствие, я останавливаю машину у одного жилого комплекса и не могу сдержать бушующих в груди эмоций.

Я буквально накидываюсь на ничего не подозревающего парня и сжимаю его в крепких объятиях.

— Это… Это… Просто нереально. Это так классно! — верещу ему на ухо, чуть ли не залезая на него сверху. — Спасибо, спасибо, спасибо!

Поднимаю на него взгляд, чувствую, как адреналин все еще бьет прямо в голову, и я, улыбаясь, тянусь к нему, чтобы оставить целомудренный поцелуй на колючей щеке.

Я вижу ошалевший, резко темнеющий взгляд, ощущаю, как сильно напрягается тело Князя под моими руками.

Поначалу я успеваю подумать, что мои объятия ему неприятны. Он смотрит на меня, как на что-то необычное, нереальное.

И я уже хочу отпрянуть от него, но только…

В следующую секунду все молниеносно меняется. Я не понимаю, как так получается, но вместо того, чтобы отстраниться, мои губы оказываются в опасной близости от его.

Огромная ладонь оказывается на моем затылке, направляя так, что мы… Целуемся. Вернее, так, что он может ласкать мои губы своими, а я тем временем застываю не в силах его оттолкнуть или сказать что-либо.

Приятные ощущения мгновенно пронзают острой стрелой.

Секунда, вторая. Сердце набирает бешеные обороты. И как только его горячий и мокрый язык оказывается на моих приоткрытых губах, я распахиваю глаза шире, отстраняюсь, насколько могу, и натыкаюсь на одурманенный взгляд.

— Ты что творишь? — выдавливаю из себя шёпотом, хотя слова так и застревают в горле.

В ушах появляется звон и голова кругом, так опьяняюще. В стеснении прикрываю губы ладонью. Меня накрывает опасная истерика прямо из глубин сознания.

Какого дьявола он себе позволяет?

Щеки начинают нещадно гореть и дыхание все чаще, а в груди все сжимается в крепкие тиски.

— Ещё, — говорит он как-то уж слишком томно.

— Что? — облизываю губы, ощущая его приятный вкус.

Приятный вкус? Внезапно пришедшее понимание делает все это ещё более неправильным, но таким… таким сладким что ли.

— Ты не так благодаришь, я покажу, как нужно делать это правильно.

Артём сгребает меня в охапку своими загребущими ручищами, тянет ближе к себе, удерживая мертвой хваткой, чтобы посмотреть мне в глаза и снова приблизиться для…

Спасение, если его можно так назвать, приходит неожиданно.

Громкая мелодия приводит пьяного парня в чувства, как, впрочем, и меня. Словно кувалдой по голове, больно, но действенно.

— Да твою же мать, я когда-нибудь разобью этот долбаный телефон.

Лицо Артёма покрывается красными пятнами, выдавая, насколько он зол в данный момент.

Я же тем временем наконец-то могу от него отстраниться, опомниться, понять, настолько сильно вспотели мои ладони, и как часто я дышу.

Боже, что это сейчас было?

Что. Блин. Это было?!

Артём достает мобильник и смотрит в экран, потом на меня, я же отворачиваюсь, чтобы избежать его взгляда, понимаю, что отворачиваться не выход, но сейчас это так необходимая мне временная передышка. Слышу, как он с ругательствами выходит из машины.

Считаю до десяти. Выдыхаю. В голове столько разных мыслей, что я не могу собрать их воедино.

Мы только что перешли опасную грань.

Почему, когда я держу себя в руках, он позволяет себе такие выходки. Я же дала четко понять, что между нами ничего не может быть и никогда не будет. Почему же все так сложно и с каждым разом бороться все тяжелее, с ним, с собой.

Чертовщина какая-то.

Но самое отвратительное это то, что мои чувства рядом с ним начинают обостряться. Как только мы перестаём ругаться и начинаем общаться на равных, то я не могу справиться с собой. В моей голове словно щёлкает переключатель, и я забываю о каждом обидном слове в свой адрес, о каждом нелепом запрете.

Я забываю обо всем на свете. Смотрю на него и не вижу брата, я начинаю видеть парня. Мужчину. Красивого, опасного и крайне интересного.

Изо рта вырывается истошный стон, и я закрываю ладонями до сих пор горящее от стыда лицо, тру глаза и сейчас мне плевать, что макияж испортится.

Что мы натворили…

Это моя вина, полезла с глупыми объятиями на пьяного парня. Какой реакции я ожидала?

Мы же не в детском саду, конечно, он воспринял это как зелёный свет в мою сторону и перешел к ответным действиям.

Хотя нормального поцелуя и не состоялось, я все равно ощущаю себя такой потерянной, что хочется закричать, только кроме хрипа ничего не выходит.

Артём возвращается в машину минут через пять, к тому времени я уже успеваю успокоиться и взять все под контроль и даже могу смотреть на него без пелены слез.

Удивительно.

— Что-то случилось? — стараюсь говорить четко и собранно, будто ничего не произошло, но тон голоса меня сдаёт. Я звучу жалобно.

Однако, приглядевшись, понимаю, что его настроение изменилось, он снова напрягся и даже, кажется, его взгляд стал более осознанным, трезвым.

В глазах больше нет искры и томления, они выражают агрессию и крайнее раздражение.

Неужто причиной стала я?

— Да, я вызову тебе такси, поедешь домой, — отвечает ровным, спокойным тоном, но на меня не смотрит, отворачивается и начинает копаться в телефоне.

Понятно, у него появились свои дела, в которых мне как обычно нет места.

А может ему позвонила девушка? Эля, или какая-нибудь новая пассия. Или это был звонок с его непонятной работы.

Так, стоп, нужно отбросить в сторону глупые мысли о всякой ерунде.

Он же пил, а значит управлять автомобилем ему противопоказано.

— Нет, за руль я тебя не пущу. И никаких возражений, ты можешь разбиться, — говорю смело. Я готова спорить хоть весь вечер. Чуть тише добавляю: — Я переживаю…

Артем резко поворачивается ко мне, лицо его вытягивается, он смотрит колко, наклонив голову немного в сторону, обдумывая мои наивные возражения.

Я же думаю о том, какую глупость только что сморозила. Это все из-за него. Лишил меня разума, перевернул все вверх тормашками и сидит себе такой важный.

— Переживаешь? — уголки его пухлых губ ползут выше. — Неужели, Лиза?

Прислушиваюсь к себе, к своим чувствам, врать не хочется, да я и не умею.

— Да, разве нельзя?

Конечно, переживаю, он же не чужой мне человек, он мне ближе многих.

Не важно, какие у нас складывались отношения, но я никогда не желала ему зла, всегда старалась его оправдать, не сдавать родителям, хотела находиться рядом, хотя знала, что он принесет только боль.