– С чего вы взяли, что это тот же самый человек?

Шериф пожал плечами.

– Убийцу мало кто видел, но свидетели говорили, он носил черный плащ с капюшоном.

Малет выглянул в окно, допил остатки кофе и снял с крючка плащ.

– Ладно, пошли посмотрим, что ты оставил на реке.

* * *

Лил дождь. Они ехали верхом по скользкому бечевнику, где раскисшую землю прорезали сотни грязных ручейков. Теперь Адриан понял, почему Малет не хотел спускаться к реке до рассвета. С каменистых стен каньона на тропу обрушивались десятки настоящих водопадов. От более мощных путников защищали деревянные навесы, которые Адриан не заметил в темноте. Их можно было обойти. Другие же так затрудняли продвижение, что приходилось то и дело спешиваться и вести лошадей под уздцы. Адриан все еще был одет в свою калианскую льняную одежду, он вымок до нитки и дрожал от гулявшего по ущелью ледяного ветра.

По узкому бечевнику невозможно было ехать рядом, и Адриан шел первым. Он чуть замедлил ход, а потом и вовсе остановился.

– Что-то не так? – спросил шериф.

– Да. Это то самое место. Она была здесь.

– Баржа?

– Да.

Малет пустил свою лошадь, изможденную гнедую кобылу с жиденькой черной гривой, по кругу.

– Я думал, ты ее пришвартовал.

– Так и было. Прямо здесь. – Адриан соскочил с лошади в грязь.

Он посмотрел вниз по реке и не увидел ничего, похожего на баржу.

– Ну… наверное, течение стало сильнее, и канат развязался. – Он нашел дерево, к которому пришвартовал баржу, и увидел слабую отметину, но ничего, что хотя бы отдаленно напоминало след от веревки.

Малет поджал губы и кивнул.

– Все может быть.

Адриан осмотрел бечевник в поисках каната, крепившегося к упряжи, но он тоже исчез. Еще больше его беспокоило отсутствие лошадиных хомутов и второй кобылы. Не осталось ничего. Он прошел дальше по тропе до небольшой излучины, откуда хорошо обозревалась река. Баржу он так и не увидел.

– Пойдем-ка обратно и поговорим с Беннетом на погрузочной платформе, – сказал Малет, когда Адриан вернулся. – Интересно, что он думает о пропаже своей лодки.

Адриан кивнул.

Между стенами каньона за причалом виднелась деревянная постройка, своей красотой не уступавшая убогой хижине шахтера, но удлиненной формы, как у лодочного сарая. На крыше красовалась вывеска: «ГРУЗОВЫЕ И ПАССАЖИРСКИЕ ПЕРЕВОЗКИ КОЛНОРА – ВЕРНЕС».

– Закрыто! Уходите! – раздался голос, когда Малет постучал в дверь.

– Открывай, Билли, – сказал Малет. – Нам нужно поговорить о барже, которая должна была прийти сегодня.

Дверь приоткрылась, и выглянул низкорослый лысый мужчина.

– Что… кто?

– Баржа, которую ты ожидал утром… она не придет. Если верить этому парню, – Малет кивком указал на Адриана, – там всех попереубивали.

Старик прищурился.

– Вы о чем? Какая баржа?

– Что значит «какая баржа»?

– Я не ждал сегодня никакой баржи. Следующая баржа через три дня.

– Да ну? – удивился Малет.

– Честное слово, – ответил Беннет, потирая рукава.

– На тебя работает штурман по имени Фарлан? – спросил шериф. – Это твой рулевой?

Беннет покачал головой.

– Никогда о таком не слышал.

– Может, он на кого другого работает, ты не знаешь? А может, сам по себе, независимый?

Беннет снова покачал головой.

– А коновод? Есть у тебя человек по имени Эндрю?

– И о нем никогда не слышал.

Малет снова повернулся к Адриану. Вид у шерифа был весьма недовольный.

– А вот эта лошадь? – спросил Адриан, похлопав кобылу, которую он считал Гертрудой.

– А что с ней? – удивился Беннет.

– Это одна из лошадей, тянувших баржу.

– Это твоя лошадь? – обратился шериф к Беннету.

Лысый мужчина вытянул шею. На него попало немного воды, и он снова отступил под крышу. Утеревшись рукавом, он скривился и сказал:

– Никогда прежде не видал эту лошадь.

– Но как же ювелиры? – Адриан повернулся к Малету. Ему с трудом удавалось держать себя в руках. Из-за всей этой истории он выглядел сумасшедшим. Хуже того, он и сам начинал сомневаться в здравости своего рассудка. – Вы что-нибудь слышали о скором открытии новых ювелирных лавок?

Малет сверлил Адриана взглядом, с кончика носа у него стекала дождевая вода.

– Нет, не слышал. А ты, Беннет?

– Да что-то не припомню…

– Ладно, Билли, прости, что разбудили тебя. Можешь спать дальше.

Мужчина закрыл дверь, не сказав на прощание ни слова.

Взгляд шерифа стал жестче.

– Ты говорил, что едешь в Шеридан, верно?

Адриан кивнул.

– Мой тебе совет: отправляйся в путь сейчас же, пока я не начал всерьез размышлять, какого черта ты разбудил меня затемно и вытащил под этот мерзкий ливень. Не будь я таким усталым и не выгляди ты столь же погано, как я сам, бросил бы тебя в тюрьму за неоправданное беспокойство.

Адриан смотрел, как шериф, ворча, поднимается обратно по склону. Он пытался найти этому загадочному происшествию хоть какое-то объяснение, но все его старания ни к чему не привели.

Стоя в очереди на улице перед приемной городского оценщика, Гвен и Роза вымокли до нитки. Даже под проливным дождем Дворянский квартал выглядел красиво. Вода сбегала по каменным тротуарам и исчезала в зарешеченной канализации. Здесь не было грязи; все дороги были вымощены гладким камнем, а вдоль них выстроились высокие красивые дома.

– Наш дом будет выглядеть вот так? – спросила Роза у Гвен.

С мокрыми, зачесанными назад волосами девушка походила на ласку. Она указывала на большое здание через дорогу. Красивый зеленовато-голубой дом окружала невысокая ажурная ограда. Большую часть фронтона занимало большое декоративное окно. С одной стороны возвышалась квадратная башня, на целый этаж выше остального дома, благодаря чему он становился похож на замок. Полукруглое крыльцо с крышей и белыми колоннами опоясывало фасад дома, придавая ему цветистый, женственный вид.

– Если мы так отделаем старый постоялый двор, – сказала Гвен, – констебль велит сжечь нас на костре за колдовство.

– У нас получится. Я знаю, что получится, – уверенно сказала Роза.

Гвен слабо улыбнулась:

– Что ж, посмотрим. Мы пока живы.

Сегодняшним утром она не могла предложить более ободряющих слов. Дождь еще более испортил настроение. Девушки провели ночь в холоде, на рассвете начался ледяной ливень, от которого не спасали дырявые стены бывшего постоялого двора. Лица у всех побелели, губы приобрели синеватый оттенок, а зубы не переставали стучать. Гвен заставила их работать. Мэй подметала пол новой метлой, но с таким же успехом можно было пытаться очистить поле от грязи. Несмотря на дождь, несколько человек из тех, кто доставлял товары в «Голову», остановились посмотреть на них. Хотя это было безумное занятие, работа согревала девушек и не позволяла Гвен кричать.