– А это уже интересней, – заинтересовался Марат. – Как вы сказали – Полуянов?

– Значит, знаешь его, – зловеще подытожил Черкашин. – Так-так…

– Нет. Честно – нет. Хрен поймешь, откуда этот хмырь взялся… Но мне – он тоже звонил.

– И что?

– Да ничего, – пожал плечами Марат. – Послал я его на три буквы. И вы туда же шлите.

– Гениально, – саркастически выдохнул Черкашин. – Я его, конечно, пошлю. Но прежде – хочу выяснить: откуда этот говнюк про меня узнал? Да так быстро?

– Да про вашу с Соней любовь пол-Москвы знало, – фамильярно откликнулся Марат.

– Но только не журналисты! – горячо возразил казиношник.

– Тогда… тогда… во, в сводке мог прочитать, – сделал новое предположение Марат. И объяснил: – Я слышал, журналюги, в больших газетах, все происшествия прямо с милицейского телетайпа снимают.

– Опять бред, – фыркнул Черкашин. – Уж про меня-то – ни в какой сводке точно ни слова быть не могло. Ну? Так что скажешь, Марат?

– А что я могу сказать? – пожал плечами менеджер. – Честно вам говорю: я здесь ни при чем, откуда журналист взялся – не знаю. Но, конечно, простите великодушно, если что не так.

– Ладно уж, подскажу, раз сам не въезжаешь, – буркнул Черкашин. – Послушай. Полуянов подошел ко мне ПОЗАВЧЕРА. Сразу, считай, после Сонечкиной смерти. И он – уже знал, кто я для Сони. И какие между нами отношения. Я не спорю: о самом убийстве он, конечно, мог прочитать в сводке происшествий. Но не обо мне. Кто-то ему стуканул. Из твоих девок, явно.

– Ах, вот вы о чем… – задумчиво произнес Марат.

– Дошло, наконец, – презрительно скривился казиношник. – Ну?! Так кто из твоих б…ей журналюгам инфу сливает?

– А ведь хорошая идейка… – протянул Марат.

Он тут же подумал о Сониной ближайшей подружке, Лерочке. И вспомнил, что видел – как в ночь убийства Перепелицыной Лера мило болтала с незнакомым типом самого прохиндейского вида. Хотел еще подойти, документы у хмыря спросить, какого хера тот за кулисы пролез – да не до того было. Что ж, видно, зря поленился… Хотя… Хотя ведь и сегодня не поздно… А рычагов воздействия на Леру Летягину у него имеется немало.

И Марат пообещал:

– Не волнуйтесь, Андрей Борисович. Я все выясню и приму меры. Больше никакие журналисты вас не побеспокоят. Обещаю.

Надя

С Родионом, любимым псом и партнером по рекламной съемке, Надю разлучили сразу же – едва она подписала договор. Ее отправили к стилисту, подбирать одежду, а потом – на прическу и грим. А Родьку увели, как объяснили, на помывку и укладку шерсти. Надя пыталась было объяснить, что у собаки аллергия на бытовые шампуни, и фена пес больше, чем живодерки, боится, но слушать ее никто не стал. Холодно объяснили, что на площадке присутствуют двое ветеринаров, а также дрессировщик, и им виднее.

И вот теперь полюбуйтесь на работу, так сказать, «профессионалов» – едва Надя увидела пса, как у нее чуть слезы, прямо на изысканный макияж, не брызнули. Родион со всех лап бросился к ней, ткнулся носом в колени, – а она накинулась на гоп-компанию ветеринаров и дрессировщиков:

– Что вы с ним сделали?!

Ветеринары и дрессировщик недоуменно переглянулись:

– А чем вы, собственно, недовольны?

Ничего себе, вопросик! Выглядел пес кошмарно. Во-первых, он похудел. Ощутимо. Пара килограммов – как испарилась. А во-вторых – шерсть. Из милого темно-пегого Родион стал огненно-рыжим!

– Но… но… – Надя задыхалась от ярости. – Он же на себя не похож!

– Вы тоже выглядите лучше, чем прежде, – отбрил ее старший из ветеринаров.

– Зачем вы его покрасили?!

– По сценарию. Там написано: собака должна быть рыжей. Но вы не волнуйтесь. Это всего лишь оттеночный шампунь. Через пару дней сойдет.

– А почему он худой стал?!

– Мы ему клизму сделали. И желудок промыли.

– Зачем?!

– А как же? Чтоб кушал на съемках хорошо. Ему же дублей пять лопать придется… Обычная практика.

– Но ему нельзя много есть! И клизмы ему нельзя – у него с желудком проблемы! Это ведь такса, самая капризная порода!

Ветеринары переглянулись. А дрессировщик сухо ответил:

– Извините, конечно, девушка, – но капризы вашего Родиона здесь никого не волнуют.

Родька – всегда чувствует, когда хозяйка нервничает, – жалобно заскулил. Лера едва удерживалась от смеха. А Надя – пообещала садистам от ветеринарии:

– Я этого так не оставлю. Я Маккагену пожалуюсь.

– Да жалуйтесь, ради бога, – хмыкнул дрессировщик. – Мы в рамках закона действуем. Все манипуляции с собачкой у вас в контракте оговорены. Читать надо было внимательно.

– И вообще: зря вы, девушка, так распетушились, – фамильярно обратился к Наде старший ветеринар. – Вон, и песик ваш, за компанию, совсем изволновался. Смотрите, как бы не пришлось ему успокоительное колоть. Причем по вашей вине.

А дрессировщик злорадно добавил:

– Про успокоительное в контракте, кстати, тоже пункт есть.

– Маразм… – пробормотала Надя.

– Не маразм – а специфика, – поправил ее стоявший рядом распорядитель съемок. – Все, Наденька, зовите свою собачку – и пойдемте. Первый дубль у нас по графику ровно в три.

Полуянов

Дима Полуянов не играл. Ну, может, только изредка, в преферанс, – и то лишь потому, что в «пульке», на его взгляд, существовал вполне реальный шанс на выигрыш. Все же прочие азартные забавы, считал он, – полный бред. Зряшная трата времени и денег. Впрочем, иногда, образно выражаясь, случалось играть и ему. Вот, например, идея поехать домой к Казарину – чем не игра? Чем не безнадежный, заведомо запрограммированный на проигрыш «однорукий бандит»?

Но не зря же говорят: как людомана не лечи – все равно в игорный дом попрется. Вот и Дима – несмотря ни на что, поехал к Казарину. Пусть и расценивал шансы на удачу как один к ста.

Начнем с того, что Лерочка с адресом Илюши скорее всего ошиблась. Или, хуже того, – пошутила. А если Казарин и правда живет в «каптерке на «Китай-городе» – то его все равно сейчас дома нет. Или же еще один вариант – Илья сидит в своей каморке. Но пребывает в состоянии, как припугнула Лера, «бесед с субстратами» – тогда поездка к нему тоже окажется бессмысленной…

Но проверить все равно нужно. «Подумаешь, полчаса потрачу», – убеждал себя Полуянов, выруливая с Большой Дмитровки на Страстной бульвар.

Получасом, конечно, не обошлось – только на дорогу к Илюшиной каптерке Дима убил минут сорок и сто раз успел пожалеть, что потащился на машине, а не нырнул в метро. Зато Илюшин дом – как и описала Лера, шестиэтажный, серый – нашелся легко: не ошиблась моделька, действительно – прямо напротив историко-архивной библиотеки.