– Предлагаешь открыть общее дело? – злобно прошипела я, стирая ладонью с лица остатки воды.

– Кстати, про общее…

Кьяри сделал скользящий шаг вперед, навстречу к цели. Переступил через бессознательное тело жениха, легко вырвал постамент, из-за которого вещал свою проникновенную речь храмовник, и откинул преграду в сторону. Согнувшийся в три погибели отец Хлойд, сидевший на корточках, медленно поднял голову и гулко сглотнул.

– Попался, голубчик. – Мои губы расплылись в предвкушающей улыбке, а кончики крыльев затрепетали от легкого возбуждения.

– Что вам надо?! Я ничего не делал!

Я села на корточки и провела когтями по морщинистому лицу.

– Но вы единственный, кто видел меня у того дома. Дома, где спустя несколько часов некто убил Даркина.

Храмовник затрясся, открыл рот и беззвучно захохотал.

– Марсия, в сторону! – предупредил Эрг.

Едва успела взлететь, как безжалостный драконище обрушил на Хлойда мощнейший удар магии. Меня откинуло в сторону волной. Затылок познакомился с люстрой и не остался в восторге от встречи.

– В сторону! – еще раз крикнул драконище и накрыл меня щитом.

И чтоб вы понимали всю мерзость противной душонки этого чешуйчатого, то был щит, который в простонародье называли «нянька». Полупрозрачная, плотная – такую сферу накладывали на домашних хомячков, чтобы те не потерялись в саду. Особо предприимчивые мамаши применяли этот метод в борьбе с любознательностью подрастающих карапузов, в попытке оградить любимых чад от встречи с опасными предметами.

– Драконище!!! – взбешенно прорычала я, саданув кулаком по защите.

Нет, это надо додуматься до такого коварства! Запереть меня, представительницу ар-теро, в сферу безопасности! Заползайте под плинтусы, сейчас госпожа гарпия скандалить будет.

Не будет.

Потому что в следующую секунду в голову госпожи гарпии пришло понимание аж двух важных истин. Первая: Кьяри – псих редкостный; вторая: зачастую люди боятся не тех вещей.

От обрушенного на храмовника удара его тучное тело прижалось к вычищенному полу зала, рот искривился в оскале, а из глаз полилась какая-то мерзкая субстанция. Внушительный живот, к которому Хлойд в обе наши встречи трогательно прижимал молитвенник, заходил ходуном. Раздался влажный треск, как от удара переспевшего арбуза о землю. Человеческое нутро лопнуло, обнажив алую плоть и мерзкое зловоние переполненных кишок.

Меня затошнило, а после бросило в холодный пот.

Немея от ужаса, я следила за тем, как из покореженного тела храмовника начал подниматься плотный туман цвета бычьей крови. Медленно, но неотвратимо этот сгусток злобной магии сформировался в человекоподобную тварь с головой оскаленного волка, и я наконец узнала, с кем мы столкнулись.

Ну надо же! Джинн. Сказочный, но от этого не менее настоящий, всамделишный джинн!

Интересно, что орала бы по этому поводу подружка невесты? Особенно узрев появление тумана из тела храмовника, венчающего молодых. Или не орала бы, а медленно и неотвратимо заваливалась в обморок?

К слову, мне бы обморок тоже не помешал, ибо наблюдать за тем, как окончательно сформировавшаяся тварь перешагивает через тело своей марионетки и медленно движется к невозмутимо-спокойному дракону, то еще удовольствие.

– Назови имя своего хозяина и умрешь быстро, – предложил Эрг.

Джинн выдал замысловатый оборот речи, отправляя Кьяри в незабываемое эротическое путешествие в компании трехгрудых женщин и неразборчивых мужчин куда-то на дно дьявольского котла, и гнусно захохотал, довольный шуткой.

Драконище рекомендациям не последовал и даже слегка обиделся. Выбросив руки вперед, он воспользовался родовой магией. По залу пронеслась волна силы, мощная, необузданная, чистая в своей ярости. Ее мощь оказалась так велика, что скамейки, стулья и немногочисленный реквизит разметало по залу как сухие листья, а меня прижало к стенке щита. Натиск силы длился всего пару мгновений, но в ушах еще долго звенело, а веки отказывались подниматься под тяжестью груза ответственности.

– Марсия.

Кьяри осторожно взял меня на руки и опустил на пол. Поправил загнувшееся крыло, откинул упавшие на лицо волосы, схватил за запястье и начал щупать пульс.

– И не надейся, – сообщила, имитируя голосом бодрость, которой не испытывала. – Я в порядке.

Временный союзник разочарованно выдохнул, сунул мне под голову сложенный кусок ткани (искренне надеюсь, что это были не остатки мантии храмовника, а отрез драпировки) и оставил лежать.

Сквозь полуприкрытые ресницы (открывать глаза решительно не хотелось) я следила за тем, как в зал врывается команда магов. По логике, нас бы арестовать да проводить в комнату с решетками, но нет. Маги чему-то радовались, пожимали огромную ручищу Кьяри, с любопытством осматривали зал.

Видимо, лапша, щедро навешанная драконом на уши магов, оказалась качественной, потому что спустя каких-то двадцать минут меня подняли и понесли к выходу.

– Манс, – тихо окликнул кого-то Кьяри, – готовь портал. Мы должны выйти, пока не началась шумиха. Отчет пришлешь, как закончите зачистку, и передай Григоровичу, что я очень недоволен. Недоволен настолько, что готов лично встретиться.

Кьяри еще что-то там ворчал, отдавая последние команды группе, а я лежала в его руках перепуганной пташкой и мысленно пыталась сложить кусочки пазла. Группа магов, производящих зачистку… Упоминание фамилии Григоровича, на минуточку главы агентства безопасности… Мощь атакующего дракона… Командные нотки…

Портал перенес нас в комнату Кьяри, расположенную в преподавательском крыле Академии. Меня сгрузили на кровать, прикрыли пледом и непреклонно заявили:

– Спать.

– Драконище, – остановила я шагающего в ванную комнату мужчину. – Ты здорово недоговариваешь. И меня это бесит.

Зевнула, повернулась на бок и моментально отключилась.

* * *

Утро началось со стона.

Стонали все клеточки тела, а вместе с ними и я.

– Доброе утро! – издевательски заявил хозяин комнаты.

Хотела буркнуть: «Уйди», но с губ слетело более честное:

– Умри…

Кьяри хохотнул.

– С радостью, но через час общая планерка преподавательского состава, а Белозерский страсть как не любит, когда кто-то опаздывает.

– Боишься, что ректор поднимет из могилы и стребует отчет по успеваемости? – в тон ему уточнила я, с трудом выпутываясь из одеяла и садясь.

– Весь дрожу от страха!

Кьяри улыбался, но выглядел не краше свеженького трупа. Бледный, заметно осунувшийся, с темными пятнами в уголках глаз, он сидел в кресле рядом с кроватью в одном халате и неторопливо потягивал кофе прямо из огромной турки. Рядом валялись плед и подушка, намекая на то, что огромную кровать отдали в распоряжение моего дрыхнувшего тела, а сам хозяин ютился в неудобном кресле.