авианалётов Большого театра по Петровке. Потом свернули в Столешников переулок, и у Николая ёкнуло сердце. А уж когда Румянцев открыл грузчикам, несущим домашний сейф для документов, дверь квартиры, он был готов прибить этого комбинатора.

— Ты? — округлив глаза, спросила выглянувшая на шум Галина, явно забежавшая домой на обед.

24

— Да не ори ты так, — флегматично поморщился Румянцев, когда они отъехали от дома. — Всё равно это когда-нибудь пришлось бы сделать. Всё же к этому шло. А с тёщей твоей, если хочешь, я сам объяснюсь.

Нашёлся, блин, заступничек!

И ведь действительно сам начал разговор с Анастасией Кирилловной, тормознув грузчиков «покурить у подъезда». Мол, психующий сейчас Колька даже не знал, того, какой сюрприз ему приготовили «органы», организовавшие это переселение. И продиктовано это было интересами «огромной важности дела, которым занимается ваш зять».

Та встретила известие о том, что вселяться придётся именно в ту квартиру, где живёт женщина, с которой тайно встречается её зять, на удивление, очень спокойно.

— Простите, Анастасия Кирилловна. Я не хотел оскорбить этим вас и… память о Кире.

— Я вам верю, Коленька, — задрожали губы матери покойной жены после таких слов, и Николаю пришлось встать, чтобы прижать её лицо к своей груди. — Эта та самая Галя, которая звонила, когда вы были в командировке? Ну, с малоросским акцентом…

В общем, ни грандиозного семейного скандала, ни первомайского парада в тот день не случилось. А вечером Совинформбюро торжествующим голосом Левитана известило страну о том, что в течение дня силы противовоздушной обороны столицы сбили больше полутора сотен немецких бомбардировщиков, намеревавшихся бомбить Москву, не допустив к городу ни одного вражеского самолёта. Не считая десятков истребителей, пытавшихся «расчистить небо» для этой армады. Вот уж действительно «чёрная пятница» для немецкой авиации получилась. Просто шикарную ловушку организовал для «экспертов Геринга» новый командующий войсками ПВО генерал-лейтенант Смушкевич, воплотив мудрость китайца Сунь-цзы «война это путь обмана»!

Конечно, Галина и Анастасия Кирилловна пока держались друг с другом настороженно, хотя в расстановке мебели и разборке вещей обе принимали активное участие, советуясь и обсуждая варианты. Может, ещё и потому не чурались друг друга, что раньше виделись в госпитале. Самыми же большими «помощниками» в этом деле стали Валюшка и Коля-маленький, мгновенно нашедшие общие игры и на пару боящиеся пропустить что-то интересное. Вот только отселять сына из бывшей (теперь уже бывшей) своей комнаты в общую для малышей детскую Галя решила повременить. И спать первые ночи «молодым» пришлось на её старой узкой кровати, поскольку до замены оной сделанным по заказу Николая «сексодромом» руки не доходили до самого воскресенья, в течение которого, в основном, и закончили разборку и перестановку вещей: всё-таки на следующий после переезда день, 2 мая, всем троим взрослым пришлось идти трудиться.

Ещё один плюс от переезда заключался в том, что теперь на закреплённой за Демьяновым «эмке» можно было в плохую погоду подбросить к детскому саду Галину или Анастасию Кирилловну с обоими ребятишками, ходящими теперь, естественно, в одно детское учреждение. И вообще малышня, не разлучающаяся ни дома, ни в детском саду, сдружилась, как брат и сестра. Хотя то, что они и на самом деле были таковыми, Николай и Галя держали в секрете от всех.

Новоселье? Какое может быть новоселье, если семью Демьянова специально переселяли, чтобы поменьше народа знало его новый адрес? Даже его пришлось прописывать в ЖЭКе по паспорту Шеина, а Валю записывать по фамилии тёщи, чем очень удивили «ответственную квартиросъёмщицу гражданку Финберг». В общем, внешне получилась вполне себе типовая коммуналка, хоть причина такого «финта ушами» очень даже шокировала Галю. Но куда меньше, чем последовавший в начале следующей недели визит Румянцева с целью взять у неё подписку о неразглашении «любых сведений, касающихся биографии гражданина Демьянова Н. Н., характера его деятельности и конкретных работ, вольно или невольно ставших известными подписавшейся».

— Что это значит? — задала она вопрос, когда Анатолий отправился сдавать документ в «контору».

— То, что ты получила допуск к информации, обладателей которой можно пересчитать по пальцам.

— Ты настолько засекречен, что это было необходимо? Ни за что бы не подумала.

Пожалуй, даже сильнее засекречен, чем был бы твой покойный муж, доживи он до этого времени и войди в состав команды Курчатова. О том сейчас тоже нигде не сыскать никакой информации, а каждого, кто попытается навести справки, немедленно «возьмут на карандаш» и расспросят, зачем ему это нужно. Был бы Демьянов физиком-ядерщиком, а не «дилетантом широкого профиля», и он бы уже давно не бегал по Москве, а обитал в Сарове, за высоким забором из колючей проволоки.

Впрочем, как-то связывать фамилию Игоря Васильевича с названием этого городка тоже нельзя ни в коем случае. Довольно того, что немцы бомбили стройку на месте будущего химического комбината по обогащению урана и получению плутония. Налёт на Саров, где Курчатов, Ферми, Оппенгеймер и другие светила ядерной физики занимаются экспериментами с поддержанием цепной реакции, привёл бы к куда более тяжёлым последствиям: там же где-то ещё и запасы урановой руды, уведённые из-под носа американцев, заскладированы.

Да уж, теперь янки придётся заниматься Манхэттенским проектом и без достаточного количества сырья, и без энтузиазма Оппенгеймера и Сцилларда, и без научной мощи Ферми. На какой срок это позволит задержать создание их первого заряда? На год? Два? Три? Явно не дольше. Значит, их бомба появится с сорок шестого по сорок восьмой. А наша? Пожалуй, вряд ли раньше сорок шестого, несмотря на то, что работы над ней начаты два года назад. Всё-таки возможности американской промышленности и объёмы финансирования программы у СССР и США несопоставимы. И подсказки, сделанные Демьяновым, совершенно не «пляшут» против потока информации прикладного характера, поступавшей в другой истории от советских агентов, работающих в американском Проекте. Но примерно одинаковый срок получения первых образцов ядерного оружия — это уже огромная победа, которая позволит кардинальным образом изменить всю геополитическую обстановку в послевоенном мире.

Да, Николай прекрасно помнил, что даже после первого испытания заряда у Советского Союза ещё несколько лет не было средств доставки. Извращались, как могли. И льдины в Северном Ледовитом океане оборудовали под аэродромы для тяжёлых бомбардировщиков, и копии американских Б-29, у которых не хватало дальности для возвращения домой после нанесения удара, клепали. И лишь в 1957 году Королёв сумел построить «семёрку», ракету Р-7, способную забросить вес в три тонны на 8000 километров, которая позволила решить проблему доставки заряда на территорию противника.

Теперь