– Нет. Не знаю, что ты себе придумал, но я говорю тебе нет.

– Но я хочу быть с тобой. И после того, что случилось между нами, мне казалось, что я тоже тебе небезразличен.

Она тяжело сглотнула, пытаясь не разреветься.

– Черт бы тебя побрал, – просипела София. – Конечно, ты мне небезразличен.

– Тогда почему ты отвергаешь меня?

– Ты и правда думаешь, что все так просто? Что стоит тебе щелкнуть пальцами, и весь мир придет в движение, чтобы оправдать твои надежды? Эрик, ради всего святого, посмотри на меня! Я живу с родителями, потому что не справляюсь одна! Я едва свожу концы с концами! – Она снова запнулась и обхватила себя руками.

Как он мог утешить ее, если она не хотела подпускать его к себе?

– София, что тебе сказал Уайатт? – Когда он оставил ее в больнице, она переживала насчет его сделки, но не до такой степени. К тому же Эдди пошел на поправку. Так откуда такой взрыв эмоций?

Наверняка все из-за Уайатта. Черт бы его побрал.

– Эрик, он ничего мне не сказал, кроме того, что Эдди скоро поправится, – дрожащим голосом ответила София. – Но разве ты не понимаешь? Ты такой человек, которому не составляет никакого труда отвезти меня домой на своем частном самолете и попросить об одолжении владельца фармацевтической компании и…

– Я делаю это ради тебя. И ради твоих детей. И сделаю еще больше, черт подери. – Эрик чуть не сорвался на крик. Эта женщина сводила его с ума своими глупостями!

– Эрик, но я не привыкла так жить.

– Мне все равно. – Да, теперь он кричал. – Мне было бы наплевать, даже если бы ты жила в картонной коробке! Ты самая красивая, самая умная и самая смелая из всех женщин, которых я когда-либо встречал! И я… – Эрик тяжело сглотнул и продолжил: – В детстве ты была моим лучшим другом, и с тех пор ничего не изменилось. Я по-прежнему люблю тебя. Только сейчас я люблю тебя еще сильнее. И я, хоть убей, не могу понять, почему это делает меня плохим в твоих глазах!

Ее затрясло, и Эрик потянулся к ней, чтобы обнять ее, но она отпрянула…

– Думаю, тебе лучше уйти.

– Детка, – сипло выдавил он. – Для меня никогда не имело значения, что мы росли в разных условиях.

София снова увернулась от него и буквально выскочила из комнаты.

– Но это имеет значение, – на ходу бросила она.

Он услышал, как где-то в глубине дома с силой захлопнулась дверь, и тогда на пороге гостиной снова появился ее отец:

– Эрик, мне очень жаль. Последние два дня были не из легких, и она расстроена…

– Я знаю, – потер шею Эрик. – Я выбрал не самое подходящее время. Просто я очень обрадовался, когда увидел ее и Эдди. Понимаете?

– Понимаю, – кивнул Эмилио Кортес и протянул Эрику его рубашку и пиджак. – Наверное, она не появится завтра на работе.

– Конечно, – согласился Эрик. – Она выжата как лимон, и ей захочется побыть с детьми. Но передайте ей, что я надеюсь увидеть ее во вторник. Хорошо?

Отец Софии снова кивнул, но он не выглядел убедительно, и сердце Эрика мучительно сжалось.

Она и ее семья только появились в его жизни.

И он не собирался отступаться.

Как и ожидал Эрик, София не вышла на работу в понедельник. Не появилась она и во вторник.

– Ее сына выписали из больницы, – сообщил он Мерил и Стиву, которые тоже появились в офисе только во вторник. София оказалась не единственной, у кого выдались нелегкие выходные.

– Слава богу, – ответил Стив.

– Скажешь, если вдруг понадобится какая-нибудь помощь, – добавила Мерил.

Эрик кивнул и, вернувшись к себе, заказал две дюжины роз, которые должны были доставить Софии домой.

Когда она не появилась и в среду тоже, Эрик занервничал. Куда она запропастилась? Она не уволилась, этого он бы точно не пропустил. И прятаться тоже было не в ее правилах. В детстве…

Но они давно выросли и не могли вернуться к простым дружеским отношениям.

Эрику хотелось быть рядом с Софией и в радости, и в горе. Он хотел видеть, как растут ее дети. И он хотел своих собственных детей. Желание увидеть, как меняется тело Софии и как растет ее живот с его ребенком внутри, причиняло физическую боль.

Эрик знал, что будет счастлив только с ней одной.

И не собирался отступать.

Прошло несколько дней.

Они не упоминали в разговоре ни деловую поездку в Сент-Луис, ни Эрика, ни то, что София не вернулась на работу. Хотя к пятнице ее дети окончательно поправились.

В их доме вдруг воцарилась непривычная, напряженная тишина. Все ходили словно на цыпочках, боясь сказать что-то не то.

София чувствовала себя уставшей, но не усталость не давала ей спать по ночам.

София буквально кипела от злости.

Как посмел Эрик сделать ей такое предложение? По какому праву он говорил с ней о любви, замужестве и квартире, словно мог перенести ее в сказку мановением волшебной палочки? Почему он никак не мог понять, что она ему не пара? Чего ей стоил тот официальный ужин у вице-губернатора или прием у мэра! А после замужества с Эриком ей пришлось бы каждую секунду следить за собой, чтобы такие люди, как доктор Роберт Уайатт, не бросали в ее сторону презрительных взглядов. Хотя, даже если бы София все делала правильно и была образцовой женой – чего не случится ни в этой жизни, ни в следующей, – они бы все равно презирали ее.

И только Эрик не понимал этого. Что за идиот.

София начинала злиться каждый раз, когда проходила мимо пышного букета роз, стоявшего в центре обеденного стола. Самых больших, самых красных роз, которые она когда-либо видела, и из-за аромата которых в их доме пахло как в цветочном магазине.

Прошла почти неделя с того дня, как она забрала Эдди домой из больницы и прогнала Эрика. Пять долгих дней…

Он сказал, что любит ее, а она? Ответила, что у них ничего не получится.

И была права. София до сих пор жила в тесноватом домике со своими родителями. И сейчас сидела на том же самом продавленном диване, на котором просидела всю свою жизнь. Нет. Она не подходит Эрику.

Но рядом с ним она чувствовала себя счастливой и… И любимой.

София уронила голову на руки и горестно вздохнула.

Услышав тихий стук в дверь, она вскочила и бросилась открывать, чтобы пришедший не успел нажать на кнопку звонка и не разбудил детей.

София ахнула от неожиданности, увидев на пороге Эрика. Разве он не плавает на своей яхте? Эта пятница выдалась как никогда солнечной и погожей.

– Эрик? Что ты здесь делаешь?

У нее перехватило дыхание, когда она увидела облегчение на его лице.