Через Иран проходила крупнейшая и в то же время очень сложная трасса ленд-лизовских поставок. Союзнические грузы прибывали в порт Бендер-Шахпур (ныне Бендер-Хомейни), на побережье Персидского залива, где перегружались на железнодорожные составы. Далее они следовали по трансиранской магистрали через горные районы и Тегеран в порт Бендер-Шах (ныне Бендер-Торкемен), уже на побережье Каспийского моря. Эта коммуникация была крайне уязвима в диверсионном отношении, поскольку на ней имелось в общей сложности 224 туннеля и около 4000 мостов! Часть грузов перевозилась автоколоннами по горным дорогам. Далее все это снова перегружалось на корабли и следовало в различные порты на северном берегу Каспия. Далее снова следовала перегрузка на железнодорожный транспорт. Большая часть грузов следовала по железной дороге Астрахань – Урбах. Преодолев тысячи километров по воде, степям, горам и пустыням, танки, автомобили, самолеты и различное снаряжение наконец поступали в Красную армию. Кроме того, с 1942 г. в СССР стало поставляться горючее, произведенное англо-иранской нефтяной компанией на нефтеперегонных заводах в Абадане. В Хорремшехре был построен завод по сборке американских автомобилей, которые затем своим ходом шли на север.

Абвер к середине 1942 г. практически полностью отследил весь грузопоток южной трассы ленд-лиза. И немцы решили атаковать ее на всем протяжении от Персидского залива до Саратова на Волге. 25 августа начались массированные налеты люфтваффе на железную дорогу Астрахань – Урбах. Удары наносились по ключевым станциям, перегонам и просто по отдельным эшелонам. Атаки проводились непрерывно в течение четырех месяцев, в результате значительная часть союзных грузов была уничтожена, остальные продвигались с большими задержками и кружными путями. Кроме того, немецкие самолеты начали ставить мины и атаковать суда в Каспийском море. До июня 1943 г. им удалось потопить семь советских судов с ленд-лизовской техникой, в том числе груженный танками теплоход «Куйбышев».

В самом Иране с момента англо-советской оккупации не прекращалось национально-освободительное движение, при этом особенно непримиримую позицию занимали иранские курды. Абвер уже зимой 1941/42 г. через своих резидентов установил контакт с вождями местных племен, и самолеты 2-й эскадрильи группы Ровеля начали поставлять им по воздуху оружие и взрывчатку. Кроме того, начались и заброски мелких и больших групп диверсантов. Совместно с курдскими партизанами ими было совершено множество диверсий. Весной 1942 г. была подожжена и полностью сгорела пристань в Хорремшехре, в 15 км юго-западнее Абадана. В результате было уничтожено 50 вагонов с военными грузами, предназначенными для СССР. Одновременно на железной дороге Хорремшехр – Ахваз диверсанты атаковали мост. Однако они не стали его взрывать, а просто разобрали рельсы и шпалы на протяжении пятидесяти метров. В итоге эшелон с американскими автомобилями потерпел катастрофу, причем почти все вагоны упали в реку.

Вследствие многочисленных диверсий на трансиранской магистрали грузооборот значительно замедлился. В апреле – мае 1942 г. по нему прошло на 344 вагона с грузами меньше, чем за февраль – март. В дальнейшем взрывы и поджоги, организованные крушения поездов, несмотря на облавы и британские карательные экспедиции, происходили регулярно.

Окрыленные первыми успехами, немцы и их иранские друзья приступили к постройке секретного аэродрома в пустынном районе на юго-западе Ирана. В короткий срок была сооружена площадка размером 1500 на 1000 м. Более того, всерьез планировалось и создание тайной базы подводных лодок в скалах на побережье Оманского залива.

Заброска диверсионных групп и оружия производилась четырехмоторными FW-200 и Ju-290 с аэродромов в Крыму, при этом расстояние до места выброски составляло 2000–2300 км. Так, в марте 1943 г. к заброске в Иран была подготовлена очередная диверсионно-разведывательная группа под кодовым наименованием «Франц». В нее вошли шесть эсэсовцев: унтерштурмфюрер Блуме, роттенфюреры Кендген и Корель (был переводчиком) и три радиста: обершарфюрер Холльцапфель и унтершарфюреры Грилле и Рокстрол. 22 марта с одного из аэродромов около Берлина поднялся Ju-290A с диверсантами. Самолет пилотировал лейтенант Небель, но на борту самолета также находился командир 2-й эскадрильи Versuchsverband Ob.d.L. гауптман Гартенфельд. Обычно он лично контролировал доставку к месту назначения наиболее важных агентов и групп.

В 21:30 по берлинскому времени «Юнкерс» приземлился в Крыму, на аэродроме Симферополь, где располагалось отделение «Тоска». Унтершарфюрер Вернер Рокстрол потом записал в дневнике: «Начал знакомиться с Россией и ценить германскую культуру и чистоту. Ужасные улицы, покосившиеся дома, люди в лохмотьях – таково мое первое впечатление от Симферополя, одного из больших городов России… Население дружественно расположено к немцам. Оно не любит большевизм и его разрушительную природу».

На следующий день гауптман Гартенфельд еще раз проинструктировал эсэсовцев по поводу того, как вести себя во время прыжка на парашюте. Он посоветовал им не волноваться, так как «каждый спустится, ведь до сих пор никто не оставался в воздухе». Попутно был определен и порядок десантирования – Рокстрол, Грилле, Корель, Холльцапфель, Кендген, последним на иранскую землю должен был прыгать Блуме.

25 марта группа совершила автомобильную экскурсию в Ялту. Красота местных пейзажей произвела на диверсантов неизгладимое впечатление. На обратном пути заехали еще и в Севастополь, где осмотрели различные достопримечательности, в том числе развалины знаменитой береговой батареи № 30, которую немцы называли «Максим Горький». Последующие три дня группа провела, играя в футбол с местными полицейскими.

Наконец 29 марта эсэсовцам объявили, что сегодня они вылетают на задание. Первая половина дня прошла в сборах и подготовке, затем диверсантов повезли на аэродром, где их ждал знакомый Ju-290. Рокстрол продолжал рассказ:

«В 15.30 наша «Летающая крепость» покинула Симферополь. Последний взгляд на Россию. Мы летим над Турцией. Каждый чувствовал себя усталым, так как сидеть при полном снаряжении с парашютом весьма неудобно, находясь на высоте 7000 метров. У нас был кислород. Моторы сильно шумели, не слышно было человеческого голоса. Распоряжения гауптмана кричались на ухо, но слышались как шепот.

Наступал вечер. Близился час наших прыжков. Бледные лица. У многих неприятное ощущение в желудке. Я чувствую себя хорошо. Я закрываю глаза. Вспоминаю родной дом, эпизоды молодости, любовь… «Внимание!» – командует гауптман. Первый номер готовится. Я быстро надеваю накладки на колени и английский десантный шлем. Мои товарищи в условленном порядке приготовились к прыжку. Перед нами грузы, которые также должны быть сброшены».

Вскоре был открыт люк, и внутрь «Юнкерса» хлынул холодный ночной воздух. Первыми в иранское небо устремились грузовые контейнеры, в том числе с радиостанцией, за ними один за другим прыгнули все шесть членов группы.

Приземление прошло удачно, и десантники быстро нашли друг друга. Ночь скоротали вместе, обсуждая дальнейшие действия. Когда рассвело, немцы с удовлетворением поняли, что находятся в пустынной местности среди гор. Где-то вдалеке виднелось стадо диких верблюдов. Вскоре были найдены все контейнеры за исключением радиостанции, которую удалось обнаружить лишь после долгих поисков. После этого Корель отправился в Тегеран для установления связи с немецким резидентом Францем Майером. Остальным пришлось пока обустроиться для жизни среди песков.