— Вовсе нет. И оттого, что я так заявляю, я не становлюсь хуже как женщина. — Яркие лучи утреннего солнца струились сквозь жалюзи и омывали ее тело мягким золотистым сиянием. — Или ты этого сам не заметил? — Он внимательно посмотрел на нее. Джесс улыбнулась ему и придвинулась ближе. — Я люблю тебя, — сказала она, — а значит, мы одно целое.

Всю жизнь он был сам по себе, хотелось возразить Теду, но Джесс приникла к нему, и, как всегда, ее тело словно слилось с его. Пальцы ее заскользили по широкой груди Теда. Мысли у него смешались.

— Мы с тобой партнеры.

— Но...

Она гладила его все энергичнее. Тед воспламенялся.

— Партнеры на всю жизнь, — твердила она. — Во всем.

Рука ее опустилась вниз и притронулась к тому месту, которое, словно детонатор, тут же сообщило о чрезвычайной ситуации.

— Это тебе не поможет! — Тед перехватил ее руку.

Она прижалась щекой к его щеке.

— Может, поспорим?

Ее влажный язычок по-змеиному пробежался по мочке его уха и за ухом.

Кровь у него закипела, и через мгновение его почти черное от загара тело накрыло ее светлую, нежную, податливую плоть.

От сырой земли поднимался туман, и деревья тропического леса в лучах восходящего солнца выглядели будто одетыми в мантии.

Тед бежал по узкой тропе. Было тихо и душно. От долгого бега хлопчатобумажная рубашка прилипла к спине. Но он не обращал на это внимания. Прогноз погоды был отличный, можно было лететь.

Он улетит от Джесс! Хотя это ему дорого обойдется!

Тед с трудом улизнул от нее, заявив, что собрался с Уолли поудить рыбу, а на самом деле решил улететь в одиночку на Джексонову заимку. Вчера он получил сообщение, что там дела из рук вон плохи. Тед позвонил Джону Макбейну, чтобы тот прилетел в Джексонову заимку помочь ему составить все необходимые для продажи ранчо документы.

Он не мог позволить Джесс вмешиваться в его дела. Пора ей понять, что есть предел его терпению.

Тед не доверял Мартинам: те слишком торопили его с продажей Заимки. Было странно, что они так настойчиво хотели совершить эту сделку: ведь совсем недавно он купил это ранчо у них же.

Тед не сбавлял темп бега. Выбежав из леса, он увидел свой белый с оранжевыми полосками самолет. Пропеллер крутился вовсю. Лопасти вращались все быстрее, а звуки работающего двигателя переходили в рев.

Кто, черт побери, посмел?..

Теду вспомнился человек в бульдозере. Неужели он и сюда добрался и хочет взорвать его самолет?

И тут Тед увидел ее.

Ну как он не догадался раньше?

Из кабины ему весело махала Джесс. Позади, привязанные ремнями безопасности, сидели бледная Мита и возбужденная Лиззи.

Он чуть не задохнулся от ярости. Это каким надо быть простофилей, чтобы подумать, что от нее скрыться — пара пустяков?!

Уж как крепко она спала под утро! С каким сонным видом позволила ему поцеловать себя на прощание, а он-то для пущей безопасности еще обежал трусцой едва ли не весь остров, дав тем самым Джесс время одеться и раньше его успеть к самолету...

Она распахнула дверцу кабины и лучезарно улыбнулась ему. От одной этой улыбки Тед готов был на стенку лезть. Свободолюбивая Банкрофт! Видите ли, она ни в чем не намерена подчиняться ему!.. Самостоятельно забралась в его самолет, который он холил и лелеял и никому не доверял!..

Джесс выставила из дверного проема ногу в джинсах, и Тед тут же схватил ее и стянул на землю, отшлепав на лету.

— Ты что это себе позволяешь? — заорал он, пытаясь перекричать шум мотора.

— Лечу с тобой, низкий лжец! — крикнула она в ответ.

— Я тебе вчера сказал — забирай Лиззи в Калькутту, пока я слетаю на ранчо.

— Но я не согласилась... — начала она.

— А мне его и не надо, твоего согласия...

— Я против того, чтобы ты продавал ранчо. Что это решит?

— Все! Я уже три года теряю деньги. Людей убивают.

— Нет!

— Что значит нет? В конце концов, это моя собственность.

— Нельзя же уезжать так вот за здорово живешь, не выяснив, что там происходит.

— Я устал сражаться в одиночку со всеми в этой стране. — У Теда заходили желваки.

Выражение лица у нее смягчилось.

— Но ты не один — теперь ты не один.

Он уставился на нее с нескрываемым презрением, поджав губы. Не хватало еще, чтобы на нее там напали. Сколько бы Джесс ни храбрилась, она всего лишь женщина.

— Вот это-то и пугает меня больше всего, — парировал он, но уже не так резко. — Ну неужели ты не понимаешь, что я не могу допустить, чтобы с вами что-то случилось? Если вы с Лиззи будете у меня под боком, вы мне спутаете все планы.

— Но это наше общее дело.

— Да нет же! Нет!

— Дейерде — моя сестра. Ее убили, скорее всего, в связи с тем, что творится на ранчо.

— Но мне не хочется, чтобы и ты тоже так погибла.

— Если ты полагаешь, что я из тех женщин, от которых можно легко отделаться как от ненужного балласта или запрятать вдали от линии фронта, то ты ошибаешься.

— Если тебе действительно небезразличны мы с Лиззи, ты хоть на этот раз должна сделать так, как тебе говорят.

— Я не трусиха... как ты...

— Это я-то трус?

— А как иначе назвать человека, который готов распродать все нажитое его семьей и бежать куда глаза глядят?

— Но все это не так.

— Ах, не так? Тогда будь любезен, скажи, как.

— Не твое собачье дело!

— Я не Дейерде, и мне ты глотку не заткнешь. Это и мое дело. Я люблю Лиззи как собственного ребенка.

— Господи! Сколько можно твердить: я не хочу, чтобы ты вмешивалась в мою жизнь.

— Но ты и Лиззи и есть моя жизнь, значит, твои дела — это мои дела.

— Послушай, если мы хотим быть вместе...

— Ах, вот как! Ты еще пытаешься угрожать мне!

— Слушай внимательно, — продолжал Тед, — ты не полетишь со мной в Джексонову заимку, и дело с концом. Я не потерплю, чтобы женщина пыталась лезть туда, куда ей не следует. Говорю последний раз; если ты не послушаешься, между нами все кончено. Ты поняла? Кончено!

С сиденья пилота неслись бессвязные проклятия. У Джесс заныло сердце. Она чуть повернула голову и взглянула на Теда. Он был мрачнее тучи. Он из кожи вон лез, чтобы досадить ей и излить на нее все накопившееся раздражение. Чтобы она надолго запомнила это путешествие.