— Туда.

— Знаю-знаю, — Нилла вздохнула. Она пожала плечами, повернулась и пошла по узкой тропе вдоль скалы. Вдали она видела трубы и крыши Дорнрайс. Она не оглядывалась.

Но знала, что маг Сильвери смотрел ей вслед, пока она не пропала из виду.

Странная боль появилась в груди Сорана, когда девушка пропала за соснами.

Он мог быть честным с собой? Признать правду? Было приятно. Приятно общаться с другим человеком. Даже очень приятно, это было как остудить губы на миг в ручье, а потом выбраться на животе на горячий песок.

Но оазис был иллюзией. Все было сухим и умирающим, и он не мог цепляться за нереальное.

Она должна уйти, и чем скорее, тем лучше. Он спас ее раз, рискнул всем, чтобы забрать ее из Кошмара. Он не будет в ответе за ее жизнь. Не снова.

Соран вошел в маяк, хлопнул за собой дверью. Виверна, слизывающая остатки яйца с медной сковороды шершавым языком, подняла голову, испугавшись, а потом медленно опустила гребень. Соран нахмурился в ответ, но у него не было сил ругать зверька. Или переживать. Ни из-за яиц. Ни из-за виверны, лижущей сковороду. Ни о чем-то еще.

Он не мог даже подняться в свою комнату, рухнул в нише на груду шкур. Его глаза закрылись с силой, и сладкое забвение сна потянулось к нему. Его тело расслабилось, словно провалилось сквозь шкуры, камни и твердую землю в воду океана далеко внизу. Было приятно поддаться тьме, тишине, пустоте без снов и времени.

И когда он проснется, если повезет, воспоминания покинут его. Он забудет лица тех, кто жил и умер в Дорнрайсе. Он уже не вспомнит о любви, ненависти, предательстве, боли, которые причинил и испытал. Он не будет помнить свое имя или место, где он жил в мире людей. Он вернется к холодному существованию с одной целью.

Но, пока он лежал там, его глаза закрылись, и он не мог отрицать картинки, играющие в голове — картинки ярких распущенных волос, тревожного, но необычно красивого лица. Он не мог забыть ощущение гибкого женского тела в его руках…

Вскоре сон подавил его.

* * *

Путь длиной в милю давал много времени подумать о следующих шагах.

— Я не могу отправиться в Вимборн, — пробормотала Нилла, шагая по извилистой тропе. Она поглядывала на воду, искала вдали город. Он оставался упрямо невидимым, хотя туман не мешал смотреть. Только Эвеншпиль было видно, острие мерцало в свете утра вдали.

Не было места сомнениям: она уже не была в своем мире.

Знание было сегодня не таким пугающим, чем вчера. Она билась с виверной за корзинку яиц утром. Одна мысль об этом была невообразимой прошлым утром, но теперь… все странные истории о существах фейри, чарах и других мирах крутились в голове, уже были не историями, а фактом. Она могла извлечь из этого выгоду.

Но это решение не сообщалось с инстинктом, горящим в ее голове — инстинкте послушаться мага, поспешить к лодке, столкнуть ее в волны и грести к Эвеншпилю изо всех сил, надеясь, что найдет свой путь сквозь вуаль, чтобы вернуться в смертные воды и смертный воздух.

Инстинкт нужно было потушить. Хотя бы пока что.

— Какие есть варианты? — спросила она у себя, шагая решительно вперед. — Найти укрытие на другой стороне острова? — у пристани была заброшенная деревня. Она могла забрать припасы из кухни Дорнрайс и устроиться на ночлег. А потом она продолжит проверять ту большую библиотеку.

Почему это ее остановило?

Нилла замерла, только соленый ветер трепал ее юбку и волосы, она смотрела на не такой далекий дом впереди. Дорнрайс будто ждал ее в засаде. Тени играли в разуме, почти воспоминания, от которых она шарахалась, не хотела приглядываться. Воспоминания… шипов.

— Дева шипов, — прошептала она.

Разве не такое имя маг Сильвери называл прошлой ночью, когда она в слепой панике пыталась убежать из маяка в ночь? Он сказал, что Дева шипов еще была там. Эта загадочная сущность могла быть монстром, который порвал пиратов, пока они спали в банкетном зале?

Или монстром был сам Сильвери?

Еще дрожь пробежала по ее спине. Нилла опустила голову, обвила руками тело. Она не могла поверить, что мужчина, сидевший напротив нее утром, аккуратно завтракавший яйцом с помощью двух пальцев, сделал бы такое. Нет. Она яростно замотала головой, заставила ноги шагать по тропе. Утро было светлым и красивым. Она не хотела поддаваться мрачным мыслям. И всем тем почти безумным предупреждениям о Деве шипов и смерти. Просто уловка, чтобы прогнать ее. Или он сошел с ума. Или все сразу.

— Так или иначе, ты не спрячешься так, чтобы он не знал, — сообщила она себе, отбросив ногой камешек с дороги. — Он знает каждый дюйм этого острова лучше тебя.

Он не последовал за ней этим утром, значит, мог как-то магией следить за ее движениями, знать, куда она шла. Спрятаться не выйдет. Он нашел ее прошлой ночью достаточно легко и как-то шили сознания. Он мог это сделать снова.

Нилла замерла и оглянулась на кривой маяк на краю утеса. Она нахмурилась, невольно кусая щеку изнутри. Все знали, что маги были странными, особенно мифато. Говорили, они жаждали больше магии. Нилла верила в это. За два года работы в университете она увидела магов Мифатес достаточно. Запах такой жажды преследовал их как духи. От Гаспара воняло этим.

Эта Розовая книга точно была очень сильной. Сильнее гримуаров в комнате с перьями. Что-то уникальное. Маг Сильвери мог выбрать такое изгнание? Он ушел на Роузвард, отрезал себя от остального человечества, чтобы не делиться этой книгой заклинаний с другими?

Но что насчет его слов утром: «Я тут помещен не для своих удобств».

Нилла раздраженно выдохнула, поджимая губы, развернулась и пошла к большому дому. Было слишком много неизвестных, но одно она знала точно: книга была в маяке, а не Дорнрайсе. Ей нужно было вернуться в башню, не привлекая внимания мага. Или его противной виверны.

— По одной проблеме за раз, — прошептала она. — Сначала нужно забрать сумку.

Она быстро добралась до дома. Не успев подготовиться, Нилла оказалась у сломанной калитки и дорожки, ведущей к дому. На вершине скалы она оглянулась на гавань и гнилые останки «Позора королевы». Она видела свою лодочку на месте, ведь вытащила ее на песок дальше линии прилива.

Тяжко вздохнув, Нилла повернулась к тропе. Решительно стиснув зубы, она поспешила вперед, юбка развевалась за ней как паруса.

Она прошла к двери кухне уже проще в этот раз. Заросли у двери были не такими густыми, как она помнила, и она вошла в прохладу и сумрак кухни Дорнрайс. Замерев на пороге, она три раза медленно вдохнула.

— Видишь? — шепнула она и кашлянула, заговорила громко, прогоняя тишину. — Нечего бояться. Это просто старый пустой дом.

Ее голос разносился эхом. Утих. А она стояла, пыталась услышать… что-нибудь. То, что не могла назвать. Нечто, похожее на эхо смеха глубоко в тенях. Ощущение насмешки, темного веселья.