Очевидно, первую попытку поставить укрепленный пункт в устье Тобола Иван Чулков предпринял еще летом 1587 года. Но Сейтек вывел свое войско и дал понять русскому воеводе, что не потерпит появления форпоста возле своей столицы. Так можно понять по последующим событиям уже 1588 года. Как указывает Г. Ф. Миллер, летом этого года Сейтек вместе с Карачей занимался соколиной охотой на Иртыше, вблизи Тобола, с отрядом из 500 человек. Трудно себе представить охоту с таким количеством людей. Скорее, это похоже на демонстрацию силы отряду Чулкова, который в этом году снова подошел к устью Тобола.

Увидев, что одолеть эту армию в открытом бою он не сможет, Чулков пошел на хитрость. Он пригласил хана Сейтека на переговоры. Стороны встретились на лугу перед Чувашским мысом, где Ермак вел свою решающую битву за обладание Искером. По стечению обстоятельств это место снова стало местом решающих исторических событий. Русский и татарский отряды встали лагерем на лугу друг напротив друга. Стрельцы Чулкова построили специальную избу для приема гостей, в которой заранее подпилили доски потолка, чтобы можно было их быстро поднять.

В назначенный день хан Сейтек с телохранителями пришел на пир и переговоры. Чулков заранее приготовился к приему высокого гостя. На чердак избы были посажены лучники, которые должны были по условному сигналу поднять доски потолка и перебить телохранителей хана. Остальное войско тайно стало готовиться к нападению на татар. Оцените тонкость замысла, в котором сказалась образованность письменного головы.

На пиру Иван Чулков обвинил хана во враждебном отношении к русским. Разгорелся спор, в разгар которого стрелки по условному знаку подняли доски потолка и расстреляли телохранителей хана. Тем временем стрельцы внезапно напали на татарский лагерь и уничтожили почти всех, до последнего человека. Г. Ф. Миллер указывает, что было перебито более 400 человек [33, с. 276]. Сам хан во время этой резни был взят в плен.

Жаль, что такой вероломно-героический поступок письменного головы Ивана Чулкова не нашел никакого отражения в патриотической мифологии. А ведь именно этим вероломным нападением Чулков обеспечил закрепление центральной части Сибирского ханства за Московией. Надо было бы пропагандировать этот героический поступок письменного головы; проповедовать, что если не получается силой, то надо брать супостата обманом и вероломством.

Понятно, почему составители патриотического мифа о присоединении Сибири постарались обойти вниманием Ивана Чулкова и его свершения на ниве присоединения новых земель к Московии. Только-только разобрались с кровавыми похождениями Ермака, пролившего в Сибирском ханстве реки крови. А тут еще и вероломство Чулкова. Нет, лучше тактично обойти этот щекотливый вопрос.

Татары уже знали, с кем имеют дело. После пленения хана Сейтека из центральной части Сибирского ханства начался массовый исход жителей. Искер был брошен, и на этот раз окончательно. Письменный же голова принялся строить укрепленный город на месте современного Тобольска. После завершения строительства, 10 сентября 1588 года Чулков отправил своего пленника в Москву. Там Сейтек был принят и пожалован землей во владение.

На этом и завершилась история Сибирского ханства, просуществовавшего с 1217 года, когда казахский царевич Тайбуга был пожалован Чингис ханом землями по Иртышу, и до 1588 года, когда русский письменный голова Иван Чулков вероломно захватил в плен последнего тайбугида Сейтека. Между этими событиями прошел 371 год.

Вместе с историей похода Ермака сильной мифологизации подверглась и история Сибирского ханства. Практически, можно сказать, что мы ничего не знаем об истории этого ханства, да и знать не хотим. Оно в прославленном труде «История Сибири с древнейших времен до наших дней» охарактеризовано как «примитивная государственность». Раз было примитивным, то и нечего изучать. В.Н. Шунков, ответственный редактор второго тома «Истории Сибири с древнейших времен», защищал всеми силами тезис: «едва ли подлежит сомнению, что до конца XVI века у большинства народов Сибири первобытнообщинный строй был еще господствующим» [цит. по: 24, с. 5].

Но, как мы видим, это не так. Государство, сумевшее просуществовать 371 год, нельзя назвать примитивным. У него было такое устройство, которое обеспечивало ему стабильность и устойчивость, несмотря на бурные события. Это было достаточно хорошо развитое государство. Л.Р. Кызласов писал: «Открытия последних лет показали, что в Сибири почти повсеместно, за исключением может быть узкой полосы зоны тундры, в древности или с эпохи раннего средневековья существовали самостоятельные городские центры» [25, с. 3]. Эти открытия, добавлю к высказыванию Леонида Романовича, требуют еще и глубокого изучения истории Сибирского ханства до прихода русских.

Однако проделать сейчас работу по изучению истории Сибирского ханства очень сложно, ибо сведения о нем рассеяны в труднодоступной литературе, по многочисленным, редким и часто непереведенным на русский язык источникам. Археологи же практически ничего не сделали для изучения городов этого ханства, несмотря на то, что их местонахождение хорошо известно, а некоторые города остались на карте и до наших дней. Например, в 35 километрах к юго-востоку от Тобольска и сейчас на берегу Иртыша стоит поселок Аба-лак, известный еще во времена Сибирского ханства.

Сложность и труднодоступность источников сильно затрудняет работу. С таким положением дел столкнулся уже Г.Ф. Миллер. Он провел очень большую работу, копируя документы в приказных избах сибирских городов, опрашивая местное население, посещая места исторических событий и осматривая древние находки. Историю Сибирского ханства он сумел довести только до времени Чингис хана. Ему удалось сделать черновой набросок его древней истории, причем он опирался на крайне противоречивые и ненадежные сведения, требующие дополнений и уточнений.

Но по сравнению с советской версией дорусской истории Сибирского ханства, по-настоящему легендарной, работа Миллера выглядит выдающимся достижением исторической мысли.

Вот версия, изложенная в книге иркутского краеведа Дмитрия Копылова «Ермак». Указав, что Сибирь была малозаселенной и неосвоенной территорией, он сообщает, что в конце XV века на месте Сибирского ханства было два княжества: Ишимское, расположенное в нижнем течении Ишима со столицей в Кызыл-Туре, и Тюменское, в междуречье Туры и Тавды, со столицей в Чимги-Туре [21, с. 66]. «Тура» — это город. Значит, обе столицы княжеств были городами. Копылов не указывает местоположения этих городов. «Кызыл» — это прилагательное красный. Значит, столицей Ишимского княжества был «Красный город». А что такое «Чим-ги», непонятно, и в книге иркутского краеведа не объясняется.

Ишимским княжеством правил Саргачик. Если государство названо княжеством, значит Саргачик был князем. Тюменским княжеством правил Ибак-хан. Раз так, то его государство должно назваться ханством. Но в книге Копылова Ибак-хан правит княжеством. Ладно, пройдем.

Про Ибак-хана сообщается, что он присоединил земли по Туре, Тавде, Тоболу, Иртышу и Ишиму [21, с. 66]. Это огромная территория, на завоевание которой надо много сил. Надо полагать, что он завоевал Ишимское княжество, расположенное в низовьях Ишима. Кончил свою жизнь Ибак-хан плохо. В 1493 году его убил некий Махмет. Кто такой этот Махмет, так и остается не до конца ясным. Судя по изложению Копылова, это сын Саргачика. Судя по имени, он, возможно, был мусульманином. Махмет убил Ибак-хана и основал новое государство — Сибирское ханство. Столицей он сделал городок Кашлык, или Искер.