Теперь его нарком избирает новый тон общения с союзниками — все время ссорится, нигде и ни в чем не дает себя ущемить.

Американцы, сбросившие на Японию атомные бомбы, упоены победой.

Проигрывая Китай, они занялись будущим Японии. Хозяин почувствовал: здесь его пытаются оттеснить. И союзники тотчас услышали яростное сталинское «нет».

«26.09.45. Молотову. Я считаю верхом наглости американцев и англичан, считающих себя нашими союзниками, то, что они не захотели заслушать нас как следует по вопросу о Контрольном совете в Японии».

Он предлагает Молотову проверенный способ исправить ситуацию — шантажировать союзников: «Мы имеем сведения, что американцы наложили руку на золотой запас Японии, исчисляемый в 1–2 миллиарда долларов, и взяли себе в соучастники англичан. Нужно намекнуть им на это, дав понять, что здесь лежит причина того, что американцы и англичане противятся организации Контрольного совета в Японии и не хотят подпускать нас к японским делам».

И уже вскоре Гарриман вручил Молотову ноту о Контрольном совете: «30.09.45…Будет учрежден Союзный военный Совет под председательством Главнокомандующего союзных держав. Членами Совета будут: СССР, Китай, Британское содружество наций».

Сталин выиграл и здесь. Несмотря на атомную бомбу.

Во время Потсдамской конференции состоялось первое испытание сверхоружия XX века — атомной бомбы. Счастливый Трумэн узнает, что «бэби родился». Гегемония сталинской военной машины перестала существовать.

Наступает великий миг: Трумэн торжественно сообщает Сталину об испытании сверхоружия. Теперь диктатору придется быть поуступчивее!

Но… Сталин удивительно равнодушно отнесся к сообщению. Трумэн в изумлении: престарелый Вождь явно не понял силы нового оружия! Торжества не получилось.

Равнодушно отнесшийся к сообщению Хозяин был давно и отлично информирован о рождавшемся «бэби». Как, должно быть, усмехался великий старый актер, когда наивный Трумэн, торжествуя, подошел оглушить его грозной вестью.

Проклятое новое оружие давно не давало ему покоя! Это был вопрос жизни и смерти Великой мечты.

Он лихорадочно включился в ядерную гонку, но с большим опозданием. И, как всегда, решил одним скачком догнать конкурентов.

В Архив Октябрьской революции во времена Горбачева поступили из КГБ «Особые папки товарища Берии». Под грифом «Совершенно секретно» в них были донесения, рапорты и отчеты, которые читал всесильный глава НКВД. В папке за 1946 год хранилась докладная записка «О результатах проверки состояния строительства номер 817 Курчатова и номер 813 Кикоина». Под номерами скрывались сверхсекретные объекты, где создавался советский «бэби», а Исаак Кикоин и Игорь Курчатов были знаменитыми физиками, участвовавшими в разработке бомбы.

В 1946 году наркоматы были переименованы в министерства, а Совнарком — в Совет министров.

Тогда же Хозяин разделил ведомство Берии — всесильный НКВД — на два министерства — государственной безопасности и внутренних дел. Но Берия на посту заместителя председателя Совета министров по-прежнему курировал обе могущественные епархии.

Во главе госбезопасности стоял сподвижник Берии, верный Меркулов. Хозяину это не нравится, и он заменяет его Виктором Абакумовым, человеком, далеким от Берии, начальником СМЕРШа (СМЕРШ — Смерть шпионам — военная контрразведка в армии. Не только боролся со шпионами, но и контролировал политическую благонадежность «своих», вмешивался в назначение командиров, прославился беспощадными расстрелами на фронте).

Берии и его секретным ведомствам Хозяин поручает новую работу — создание атомной бомбы. Но как и Молотов во внешнеполитической деятельности, так и Берия в истории атомной бомбы — всего лишь рабочие лошадки, управляемые Хозяином.

Еще перед войной советские физики Я. Зельдович, Ю. Харитон, Г. Флеров и Л. Русинов имели достижения в ядерных исследованиях, но ни сам Хозяин, ни его сподвижники не понимали тогда важности этих работ. Их интересовало оружие грядущей войны — танки, самолеты, орудия. Колеблющиеся стрелки приборов, приводившие в такой восторг физиков, их не воодушевляли. И когда Зельдович и Харитон выяснили условия возникновения ядерного взрыва, получили оценку его мощи — Хозяину даже не сообщили об этом.

Но вот разведка донесла из Лондона поразившую его новость. Ее передал физик-теоретик К. Фукс, коммунист, покинувший Германию и работавший в Англии в секретной группе по разработке ядерного оружия. Узнав, что работа ведется втайне от русских, Фукс начал передавать известную ему информацию в посольство СССР. Советская разведка устанавливает с ним связь. Именно тогда Хозяин оценил наконец возможности нового оружия и продумал путь скорейшего преодоления опасного отставания: поручил ядерную гонку Берии. Его шпионы должны были добыть информацию, кроме того, ведомство Берии имело неограниченные ресурсы, а в его «шарашках» трудились блестящие ученые. Сверхсекретность ведомства гарантировала и сверхсекретность ядерных работ.

И тогда понадобился прежний распущенный Коминтерн — его люди. К ним, чьи друзья и соратники погибли в сталинских застенках, его шпионы обращаются с формулой, которую он разрешил им повторять: «Сталины приходят и уходят, а первое в мире социалистическое государство остается».

Супруги Розенберги, Фукс — его разоблаченные помощники. Идейные помощники. А сколько осталось неразоблаченных!

Я уже писал о мемуарах генерал-лейтенанта Судоплатова. Это дезинформация, уводящая от реальных тайн. И я часто вспоминаю другого генерала разведки — Василия Ситникова. Когда я познакомился с ним, он работал зампредом в ВААПе — Всесоюзном агентстве по авторским правам. На эту должность традиционно назначались функционеры КГБ, отошедшие от активной деятельности. В ВААПе Ситников держался весьма либерально. Будучи человеком Андропова, Ситников многого ожидал от перестройки, но стал одной из ее первых жертв — его выгнали на пенсию. Мне кажется, именно тогда в его голове забродила эта мысль — написать воспоминания… Как-то я встретил его на улице. Он нес старый номер журнала «Иностранная литература». Мы разговорились.

— Здесь, — сказал Ситников, — напечатана документальная пьеса «Дело Оппенгеймера»… Нет, не Оппенгеймер тут интересен. — Он улыбнулся знакомой улыбкой всеведущего, той самой, какую я видел когда-то у следователя Шейнина. И, помолчав, добавил: — Берия часто повторял слова Сталина: «Нет такого буржуазного деятеля, которого нельзя подкупить. Только надо понять чем. Для большинства — это деньги. Если он остался неподкупен, значит, вы пожадничали. Но там, где все же не пройдут деньги, пройдет женщина. А где не пройдет женщина, там пройдет Маркс». Лучшие люди на нас работали из-за идей. Если бы записать все, что я об этом знаю! Думаю, напишу…

Я узнал, что он умер — вскоре после нашего разговора.

После возвращения Хозяина из Потсдама Берия передал физикам: «Товарищ Сталин сказал: „Атомная бомба должна быть сделана в кратчайший срок — во что бы то ни стало“». И пообещал ученым лагеря в случае неуспеха.