важные узлы жизнеобеспечения. Лишь в глубине, в месте, называемом Центральная Догма, Синдзи обнаружил человека, стоящего среди небольшого озера красно-желтой жидкости в центре черной комнаты. Это была Мая, что с окровавленным скальпелем в руке, тяжело дыша, потерянно возвышалась над горой искромсанных тел, а затем, спустя несколько секунд заметив что-то среди ошметков плоти, наклонилась вниз.

Синдзи пришлось подавить в себе желание расплыться в ликующей ухмылке, потому что все прошло даже лучше, чем он думал. Вместо этого он стал переключать камеры дальше, пока не наткнулся на больничный корпус — эвакуация его не затронула. Проверив палаты, он остановил свое внимание на отделении интенсивной терапии. К его немалому удивлению в палате, заставленной сложным оборудованием, обнаружилась Аска, обмотанная ворохом трубок и проводов, но, кажется, живая, только находящаяся в глубоком шоке. Ее широко раскрытые глаза с пустотой на лазурной глади взирали в потолок, прямо в объектив камеры, словно заглядывая в Синдзи по ту сторону монитора.

— Когда ее нашли? — спросил он Фуюцки, не сводя глаз с изображения.

— Ровно в тот момент, когда тебя доставили в ангар. Оба пилота были найдены живыми в сильно поврежденных капсулах, хотя даже при беглом осмотре извлекающая команда подтвердила их тяжелое состояние. Как на отдел, занимающийся жизнеобеспечением комплекса, эвакуация на врачей не распространяется.

Потерянно кивнув, Синдзи нашел кнопку включения звука и прислушался к голосам врачей, пробивающимся за писк аппаратуры.

— Критических повреждений внутренних органов нет, однако кишечный тракт испытал на себе крайне тяжелую физическую нагрузку. Микротрещины стенок, многочисленные разрывы мезентерий, инвагинация толстой кишки, мезадентит. В желудке и пищеводе остались омертвевшие клетки Ангела, угроза интоксикации или заражения не подтверждена, но будем сохранять осторожность. Проведем очистку тканей и химиотерапию, лигируем сосуды, затем попробуем закрепить антибиотиками. Пациент находится в состоянии психологического шока, на раздражители не откликается, но для страховки проведена паранефральная блокада в количестве 10 мг омнопона.

— Похоже, открылись старые раны на влагалище. Плод поврежден?

— Нет. Пока сосредоточимся на стабилизации состояния пациента, процедуру проведения аборта обсудим позже…

Задержав взгляд на девушке, что безжизненно взирала в пустоту перед ней, будто наблюдая за умершей надеждой, Синдзи с тяжестью на окаменевшем сердце переключил камеру и невольно вздрогнул. В другой палате — операционной — он обнаружил Мари, но та, в отличие от тихой опустошенной Аски, не лежала недвижимо на койке, а ворочалась на металлическом столе, била по нему руками и затылком, крутилась, удерживаемая врачами, и безостановочно кричала. Нижняя часть тела ее со вскрытым брюхом, замотанным бинтами, представляла собой бесформенный кусок плоти и двумя болтающимися скрученными конечностями, некогда бывшими ее стройными прекрасными ногами. За комком болтающихся кишок виднелась жуткая черная дыра, в которую превратились ее вывернутые гениталии. Обступившие тело врачи, судя по форме — из разных медицинских отделов, суетливо пытались удержать ее на столе, наперебой споря друг с другом в попытке перекричать вопли девушки:

— Она же все время была под вашим наблюдением, почему у нее болевой шок?! Это последствия контакта с Ангелом?

— Мы не можем установить это наверняка. Вы сами видите, во что превратилось ее тело. Химическое заражение тканей, поражение нервно-мышечных синапсов, обширная интоксикация метаболитами — с таким списком повреждений мы даже не можем провести химиотерапию, имея риск аномальной аллергии на энтеросорбенты.

— Сейчас важнее узнать, почему у нее возникла гиперальгезия и какой тип анестетиков мы можем ввести. Она находится в терминальном состоянии и умрет, если мы не восстановим функции организма.

— Внутренние органы сильно деформированы, матка, мочевой пузырь и почки потеряны, нарушено кровообращение в ногах, яичники, скорее всего, также не подлежат восстановлению. Угроза фибрилляции сердца. Если не спасем кишечник и позвоночник — ей конец.

— Органы можно заменить.

— Но не позвоночный нерв и не яичники. Будет чудо, если она сможет двигаться.

— Да прекратите вы уже! Подумайте прежде всего, как облегчить ее агонию и сохранить ей жизнь!

— Мы можем убить мозг, если реакция на наркоз будет отрицательной. На анализы уйдет час, у нас нет столько времени.

— К черту наркоз. Оперируем так.

— Но… в таком состоянии… У нее же судороги!

— Принесите скобы и дрель. Прибьем ее кости к столу и начнем гемосорбцию. Готовьте АИК и выясните уже, наконец, какой анестетик ей можно применить.

Дальнейшее Синдзи предпочел не смотреть, тем более что за визгом инструмента и нечеловеческим криком девушки голоса врачей расслышать не представлялось возможным, да и вид потрошеного тела, пусть и с хирургической аккуратностью, вызывал лишь спазм желудка и мрачную тяжесть в душе. Так что, закончив обзор камер, он вернулся к информационной панели и с интересом взглянул на длинный список сообщений, среди которых значились экстренные вызовы.

— Что это?

— Запросы на имя Командующего со стороны ведомств и военных подразделений, требующие разъяснения ситуации, — учтиво пояснил Фуюцки. — Обычно отсылаются типовые рапорты, но в связи с сегодняшней экстренной ситуации, должностные лица хотят лично выйти на связь. Я смотрю, среди них есть даже министры иностранных государств.

— Отлично. Вы можете сделать так, чтобы я обратился к ним напрямую?

— Ну… — даже видавший виды мужчина не смог скрыть удивления. — В общем, это возможно. Но ты ведь не хочешь…

— Именно так. Пора нам сделать официальное заявление. И еще — вот тут находится скрипт, написанный доктором Акаги, вы можете активировать его вместе с подключением?

— Да. Что это, если не секрет?

— Почтальон. Мое послание будет мгновенно донесено в каждую точку земли, в каждый город и каждый дом, где есть любое средство приема информации. На языке адресата.

— Ох… — Фуюцки вздохнул и склонился над клавиатурой. — Я смотрю, ты не довольствуешься малым.

— Разумеется, — Синдзи хохотнул.

— Камера тут, — он указал на панель в стене. — Включу по твоему сигналу, проведем запись, потом отправим.

— Вперед.

На огромной стене позади стола, где за выдвижной панелью показался объектив камеры, зажглась красная лампочка эфира. Фуюцки, пощелкав клавишами, молча кивнул, и Синдзи, чувствуя нервную дрожь, начал говорить.

— Я обращаюсь ко всем людям, кто меня слышит, внимательно выслушайте мое сообщение. Меня зовут Икари Синдзи. Сегодня я разрушил последний бастион, стоящий на защите рода человеческого от следующего поколения жизни — Ангелов. Этот день я провозглашаю последним днем существования человечества как вида и объявляю вам смертный приговор. Вы все будете ликвидированы в ближайшие дни. Ваше место займут существа, более достойные жизни и собственного