по склону вниз. Попадёт в дыру, так пролетит ещё метров сто по ступенькам!

– Грозный человек сыскной воевода, но справедливый, – честно признали все.

Олёнушка с удовольствием приложила свои руки к общему делу, и безобразно верещащее лукошко кубарем полетело в тартарары! Что сказать… Они первые начали, а мы если что и превысили, так исключительно в педагогических целях!

* * *

Спали мало, зато спокойно. Даже часовых не выставляли – никто на нас ночью не злоумышлял. Я-то, ещё зевая, думал про себя: а какого чёрта устраивать эти смотрины на заре, в четыре часа утра?! Ведь рань несусветная: ни выспаться, ни умыться, ни позавтракать толком… Когда угли костра наконец погасли и за шиворот стал пробираться предрассветный холодок, сон пропал напрочь! Волшебный уголёк бабка зажилила, так что пришлось вставать и, стуча зубами, спускаться с горы вниз за хворостом. Митяй побежал следом, выворотил какой-то сухостой, кубометров в пять, и поволок разводить костёр. Пока бегали, пока грелись, незаметно вышло солнышко… Птицы в Кощеевом царстве не поют, цветы не распускаются, шмели не жужжат, но солнце запретить даже такой злодей не в силах!

Настроение поднялось как на дрожжах! Ну и пусть гражданин Бессмертный лелеет чёрные планы, пусть он наверняка обманет нас, пусть попробует, пусть… С наркотиками в Лукошкине у него ничего не вышло, я царя знаю – пока Горох всю емкость на город не израсходует, не успокоится. Особо протестующим прикажет вливать по две порции! Девушки спасены, честь милицейского мундира тоже, два успешно проведённых «теракта» против Кощея в его же собственном доме – тоже наша заслуга! Чем бы это всё ни кончилось, отступать некуда, мы будем давить на него до победы…

– Никита Иванович, а с ужину вчерашнего сухарика али луковки не завалялось нигде? А то ить худею на глазах, вона как пузо впало, и рёбра торчат напоказ…

– Понимаю, сочувствую, закончим дело, получишь увольнительную, и опять в отпуск. Будешь у маменьки на деревне объедаться. Вернёшься таким толстым, что мы тебя и не узнаем!..

– Эх, вашими бы устами да водку пить, – мечтательно вздохнул он, но вроде бы успокоился. – Спускаемся, что ль… Вона бабуля уже и глазик один продрала, со вторым помочь али как?

Яга, естественно, вскочила на ноги без посторонних усилий, с хрустом прогнулась в спине, подвигала обеими руками нижнюю челюсть и медленно выпрямила хромую ногу. Она у неё вовсе не «костяная», это скорее фигура речи. Просто перенесла какую-то серьёзную травму в зрелые годы, кость не так срослась, сустав потерял подвижность, вот в народе и говорили «костяная», то есть негнущаяся…

– Никитушка, а не секрет, о чём вы там с кралей своей чернявой шепталися? Вроде ведь не слова любовные, у меня на них слух особый…

– Олёна говорила о третьем задании. – Я бегло, в общих чертах, пересказал, что именно нам сегодня светит в плане службы. Бабка понимающе кивала, видимо, ей это было не в диковинку. Да и я читал нечто похожее в детстве. В самом узнавании ничего особенно сложного нет, главный вопрос – что потом? Ну, узнаю я её, укажу все три раза, а Кощей возьмёт упрётся рогом и не отдаст! Вот просто не отдаст, и всё, он злодей, с него взятки гладки, что тогда?! Драться, плакать, топать ногами, жаловаться в инстанции?

После недолгих споров было принято решение отправить Митьку в лес за ступой. Она тут рядышком, если в трёх соснах не заблудится, то приведёт. Мысль о том, что четыре человека туда всё равно не поместятся, посетила меня гораздо позднее. Я даже сделал ей выговор за опоздание, да что толку…

Вход в Кощеево царство был по-прежнему открыт – либо специально для нас, либо после вчерашнего потопа запереть забыли. Но самое приятное – на первой ступеньке сидела моя Олёна, тоже усталая и невыспавшаяся, но такая любимая…

– Здравствуйте, опергруппа лукошкинская! А я вас тут ещё с полуночи дожидаюся. Здесь и прикорнула, внутри-то мокро всё. Вроде вода не вся стекла, по колено доселе плещется.

– А Кощеюшка-то где? – по делу поинтересовалась наша самая старая (нет, заслуженная!) оперативница.

– Да вот, должен с минуты на минуту быть. Уж снизу-то стук да гром слышался, значит, доспехи новые надевает, заколдованные…

– Какие-какие? – улыбнулся я.

Она вздохнула и ответила без улыбки:

– Заколдованные. Если рукою железною ухватит кого, то уж не вырвешься, а его ударишь, так любой меч пополам расколется!

– Что-то типа доспехов космических роботов-трансформеров?

Яга выразительно подмигнула Олёне: дескать, не обращай внимания, это у сыскного воеводы от великого ума. Я мысленно махнул, обижаться бессмысленно.

– Ты только, сыскной воевода, главного не забудь, всё исполни, как я сказала. Кощей переигрывать не станет, а моя жизнь тогда на весь век в его цепях окажется.

– Не волнуйтесь, всё помню. Кобыла – с мухой, овечка – с соломинкой, утка – с пером на груди, так?

– Так, так, так! – злорадно раздалось из тоннеля, и коварный господин Труссарди вынырнул наружу. Наверняка этот гад подслушивал, прячась в какой-нибудь нише, а сейчас он встал перед нами, держа в обеих руках по длинному дуэльному пистолету.

– Не двигаться, Никита Иванович и… э-э… ты, девочка, тоже! Ваша бодрая старушка не успеет промолвить и слово, как я… э-э… спущу курок.

– Что вам надо? – Я пытался тянуть время, хотя прекрасно знал его ответ.

– Мой наниматель щедро платит за… э-э… полезную информацию, – гнусно ухмыльнулся он. – Вы хотели сыграть с ним в нечестную игру? Ничего не выйдет… Слышите, он уже идёт!

– Ах ты сволочь закордонная, – не выдержала Яга, засучивая рукава. – Я те покажу, как пожилых людей на прицел брать! Я те…

Труссарди хладнокровно направил дуло ей в лоб, и бабка заткнулась на полуслове. Мы с Олёной замерли, едва дыша от злости, – он действительно успеет сделать по крайней мере один выстрел, а я не готов никем пожертвовать…

– Вы разумный человек, сыскной воевода, стойте и не двигайтесь, если хоть кто-то из этих… э-э… милых дам вам дорог. О, этот свист свидетельствует о приближении… э-э… ой!

Бум!!!

Какое там «ой»… Ступа Бабы Яги с раскрасневшимся от упоения Митькой нарезала круги вокруг Лысой горы! Никто не виноват, что бывший директор балагана оказался «случайно» у неё на пути. Международный преступник пропахал метра два носом в песке, разрядив туда же оба пистолета.

– Вяжи его, участковый! Да поспешай, и вправду Кощеюшка со свитой шествует! А ты