Учитывая все это, остается только гадать, в каком состоянии находится тоннель в Пиллау. Если он, конечно, все же существует.

И тогда понятно, почему во всех послевоенных книгах известных немецких историков-исследователей (Хуго Кафтан, Ульф-Норман Найцель, доктор Бернд Вебке и др.) нет ни слова об этом объекте. Для немцев эта тема закрыта, ибо тоннель продолжает оставаться важным стратегическим объектом. Ни больше ни меньше. Есть и еще одно любопытное предположение, почему тоннель до сих пор не обнаружен. Существует версия, что в отдельных районах стратегически важных объектов Третьего рейха находились участки так называемого трансформированного пространства, то есть строения определенного типа и входы в подземные сооружения надежно прикрывались неким астральным щитом. Невероятно? Исторический факт: ни советское, ни американское, ни английское командование за годы войны так и не смогли установить точного местонахождения ставки Гитлера «Вольфшанце» («Волчье логово»). Ее ни разу не смогла обнаружить даже авиационная разведка. По ставке не было нанесено ни одного авиаудара. И если сами бункеры еще можно замаскировать, то как скрыть два аэродрома и железную дорогу?!

Доказать или опровергнуть эту гипотезу можно только с помощью специальных исследований. Хотя, возможно, чтобы приоткрыть завесу тайны над тоннелем в Балтийске, достаточно только найти группу подготовленных аквалангистов и прибор для специального спектрального анализа почвы морского дна. И тогда, вероятно, мы станем свидетелями удивительного открытия.

Тайна торпедного завода

Переписка с Хайнцем Шоном, чудом спасшимся помощником капитана с затонувшего в январе 1945 г. суперлайнера «Вильгельм Густлоф» (того самого, что торпедировала советская подлодка С-13 под командованием Александра Маринеско), возникла у меня на основе интереса к неразгаданным тайнам Пиллау. Господин Шон после войны стал довольно известным в Германии писателем, издавшим около 10 книг, посвященных крупнейшим катастрофам на Балтике. Именно Шону, использовавшему закрытые немецкие архивные данные и беседы с бывшими инженерами-фортификаторами, работавшими в годы войны в Восточной Пруссии, удалось воссоздать всю картину строительства секретных военных объектов в Пиллау. В их числе специальные укрытия для подводных лодок в гавани и подземный торпедный завод.

Однако никого из очевидцев строительства подземных объектов в Пиллау отыскать не удалось. Это только лишний раз подтверждало жуткое предположение: всех военнопленных, кто имел какое-то отношение к строительству секретных объектов, расстреливали.

Оставалась последняя надежда – искать очевидцев среди немцев, бывших жителей Пиллау.

– Вам надо найти того, кто был в годы войны еще ребенком. Именно они достаточно беспрепятственно лазали вблизи запретных зон, не вызывая у охраны особого подозрения. Из тех, кто обладал особой любознательное цепкой памятью и смекалкой, я мог бы вам посоветовать Гюнтера Виза. Ему тогда было лет 10–12. Кажется, он может рассказать многое… – посоветовал Зигфрид Ланге, бывший житель Пиллау.

Секретная карта

С Гюнтером Визе мне удалось встретиться спустя несколько лет, в июне 2000 г. Необычайно словоохотливый Гюнтер как-то замялся, узнав о теме расследования. У меня даже мелькнула догадка – уж не боится ли он случайно выдать какую-нибудь тайну Третьего рейха. В конце концов Гюнтер разговорился.

– По иронии судьбы я сейчас остановился в доме на улице Зеленой (бывшей Штенкештрассе), где в 1941–1945 гг. жили подводники, инструкторы-преподаватели и инженеры по обслуживанию субмарин, прибывшие к нам из Киля, Любека и Гамбурга. Когда в Пиллау разместили 1-ю подводную учебную дивизию, то прямо в центре города, напротив гостиницы «Голден анкер» и морского вокзала, поставили на прикол три огромных океанских суперлайнера: «Роберт Лей», «Претория» и «Убена», превратив их в плавказармы. Субмарины швартовались тут же рядом, у бортов пароходов, в несколько рядов, по четыре в каждом. Это я хорошо помню. В случае тревоги команды занимали места за считанные секунды, и уже минут через пять субмарины могли отдать швартовы и погрузиться в морскую пучину.

Торпедный завод… Да, такой завод был. И я постараюсь точно указать его местонахождение.

Любопытно, но у Гюнтера с собой оказались ксерокопии карт завода и военно-морской гавани в очень крупном масштабе. Там было все отмечено, вплоть до отдельного строения и маленького сарайчика.

– Вот здесь это находилось, – и Гюнтер обвел сектор местности, где был показан рельеф крупной возвышенности, – завод был построен прямо в этой горе. Она называлась Швайбенберг. Строительство завода у Швайбенберга издали могли наблюдать многие жители Пиллау. Активные работы проводились в 1941–1942 гг. Вгрызаясь глубоко в грунт песчаной возвышенности, специальные машины буравили гору. Песок вывозился на вагонетках по специально проложенной узкоколейке.

Гюнтер на минуту умолкает. И я чувствую, что говорит он, тщательно взвешивая и подбирая каждое слово.

– На все четыре стороны от Швайбенберга выходили большие бетонированные ворота. В сторону военной гавани под землей проходил тоннель. По нему готовые торпеды доставлялись с завода непосредственно па пирс, где они загружались на субмарины. Но эти подробности я уже узнал намного позже. Тогда, 11-летним ребенком, я об этом даже не подозревал. Помню, что объект тщательно охранялся, в несколько рядов была натянута колючая проволока. Если учесть, что входы-выходы на завод находились на разных уровнях, то легко предположить, что все подземные сооружения были 4-этажными.

Такой объект мог бы представлять интерес и в нынешнее время. Он настолько неуязвим для артобстрелов, что, пожалуй, мог бы выстоять и в случае нанесения ядерного удара…

Уже развевалось над рейхстагом наше знамя в поверженном Берлине. Оставалось только поймать главного виновника вселенской трагедии – Гитлера.

Еще никто не знал, что 29 апреля, в 4 ч. утра, Гитлер поставил подпись под личным завещанием.

«Я сам и моя супруга, чтобы избежать позора смещения или капитуляции, выбираем смерть. Мы хотим, чтобы нас немедленно сожгли вместе на том месте, где проходила наибольшая часть моего труда в течение двенадцатилетнего служения моему народу».

В те минуты Третья ударная армия, в состав которой входил и 79-й стрелковый корпус, пробивалась к центру Берлина. На войне у каждого свои задачи: в частности, контрразведка СМЕРШ должна была забросить густую сеть и выловить в районе рейхсканцелярии всех сколько-нибудь подозрительных немцев. Корпусной контрразведкой командовал подполковник Клименко. Незадолго до этого его среди ночи вызвало армейское руководство и особо предупредило: никто из логова выскользнуть не должен.

К началу мая в трех фильтрационных пунктах было около 800 человек пленных. Число это было почти постоянным, хотя ежедневно отправляли в армейский СМЕРШ или отпускали на все четыре стороны человек по 200–250. Ясно, что всех нужно было допросить, убедиться в достоверности показаний.