1-й час ночи

…не знаю, отчего и зачем это нужно мне. К концу дня столько живого и нежного участия, кроме даров, письма Евгения Германовича, влились в мою жизнь (Оля, Женя, Валя) телефоны, письма, открытки. Но какая-то (главная) часть душевно-духовного “Я” моего, чувствуя свое недостоинство обилия дружеской Любви, устремляется в ночные моря. Гашу лампу и на своем полуразрушенном корабле держу путь в тьму ночных морей.

2 (не наверное) апреля. 6-й час дня (для меня утра)

В ожидании Шуры, по своей “вольной милости” устремившейся на поиски чего-то “рыбного” для моей плоти, мучимой голодом и отвращением ко всякой другой пище, кроме рыбной. Быстро сгущаются сумерки.

Не чувствую себя достойной переселения в Загорск, поближе к Лавре. Но эта мысль стала заветной, единственно жаждущей осуществления. Дальше нет сил писать (а хочется).

Мучает голод и жажда, непобедимая слабость лишившегося последних телесных сил организма (власть телесных органов над душевными!).

2 мая

Ночь. Под кровом Аллы собралась ее родня праздновать великое торжество всех народов – 1-е Мая. Не хочется спать. Но, вряд ли удастся побеседовать с тетрадью. Никуда не годится плотское оформление старости Мировича. Написала я свою фамилию и осознала, как я далека от нее. Где же я? Кто же я? Как часто по ночам шевелится этот вопрос в глубинах сознания.

…И лучше всего тогда отойти от этого вопроса. Тогда наедине с глубинами сознания живешь, чем нужно, чем можно жить только в глубокое ночное время.

Как сейчас – время уже передвинулось на час дальше 3-х часов. Скорей бы утро. Скорей бы достигнуть переправы в загорские края. Поближе к Лавре. Как хочется ее близости. Ее куполов. Ее колокольного звона – единственного в мире – накануне этих дней, если сужден переезд из тесного и близких людей собою стесняющего угла. Так нужен для нее знак, на какой срок, так важны лаврские колокола, пока глухота не одолела слух. Из-под тарасовского крова с любовью – несу в себе Аллочкин образ, помоги ей Бог во всем, что ее душе важно. А мне покой только.

14 мая. 2-й час дня

Постель. Упадок сил. Но голова в трезвом и до глубины сознательном состоянии.

…Как добра ко мне последние дни, ко всем трудностям моей болезни Нилочка. Да вознаградит ее Бог за всё – дружественность, заботливость, что она держит в руках мои расслабевшие (вдруг) силы. Юра похлопотал, чтобы меня без отсрочки приняли в санаторий клиники. Это предстоит завтра. Это большое облегчение для всего тарасовского дома и того кусочка, который я загромоздила всем. Необычайно и как-то по-детски добра ко мне Алла, Аллочка, Ай. Каких-то предметов одевального характера за последние дни целый ассортимент надарила (я не помню ни одного – и за все чувствую живую благодарность). И ждала не их, а ее, простирающую ко мне свои милые руки, прежнюю Аллочку-Ай. Очень она помолодела и похорошела за последнее время. Ее опять выбрали в депутаты. Но больше писать не могу.

Варвара Григорьевна умерла 16 августа 1954 года[943].

Варвара Григорьевна Малахиева-Мирович. Конец 1940-х гг.

“Я так люблю краски мира, зори, закаты, человеческие лица, игру теней и света, детские глаза – «видимый мир»”

Киев. Левашевский спуск. 1901 г.

Панорама Киево-Печерской лавры. Конец XIX в.

Варвара Малахиева-Мирович (на заднем плане) с приятельницей. 1908 г.

Варвара Григорьевна с подругой, поэтессой Еленой Гуро. 1909–1910 гг.

Семейная фотография близкой подруги В. Мирович – Леониллы Тарасовой. За столом слева – Леонилла Николаевна с мужем Константином и годовалой дочерью Аллочкой, будущей знаменитой актрисой. (Музей МХАТ)

Лев Исакович Шестов. Конец 1890-х гг.

“Лев Шестов, его любовь, мой полуответ и через несколько лет – два месяца ответа без слов, но когда каждый вздох уже ответ. От начала до настоящей минуты, хотя мы разлучены уже 10 лет, глубинная унисонность…”

Анна Елиазаровна Березовская, жена Л. И. Шестова. 1910-е гг.

Софья Исааковна Балаховская, сестра Л. И. Шестова. Начало 1900-х гг.

Надежда Сергеевна Бутова, актриса МХТ и подруга В. Г. Малахиевой-Мирович. 1913 г.

Открытка В. Г. Мирович Н. С. Бутовой (М. Дмитровка, 6) с рисунком автора. 9 сентября 1915 г.

Николай Малахиев – брат Варвары Григорьевны.