Если резидент американской разведки действительно существовал, то он должен был находиться в СССР, а не в США.

Горбачев остановил свой выбор на кандидатуре 64-летнего Крючкова, наверное, потому, что тот был близок к Андропову, который и выдвинул Владимира Александровича на работу в КГБ. Крючков был родом из Царицына-Сталинграда-Волгограда, трудовой путь начинал рабочим на оборонном заводе. Работал в комсомоле, после окончания Саратовского юридического института — в прокуратуре. В 1951 году Сталинградский обком партии направил его на учебу в Высшую дипломатическую школу МИД СССР.

Дипломатическая карьера Крючкова началась в 1954 году. В 1955 году он получил должность третьего секретаря посольства СССР в Венгерской Народной Республике. Советское посольство в Будапеште возглавлял Ю.В. Андропов. Они подружились, оба проявили мужество во время венгерского восстания в 1956 году. Действовали практически в боевых условиях, за что Крючков по представлению Андропова был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

С тех пор они не расставались. Андропов после возвращения из Венгрии получил в Москве должность заведующего отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. Он сразу же вспомнил о Крючкове и перевел его к себе в отдел сначала референтом, затем заведующим сектором Венгрии и Румынии. В 1965 году Андропов стал секретарем ЦК КПСС и сразу же назначил Крючкова своим помощником.

В 1967 году Брежнев назначил Андропова председателем КГБ, и Юрий Владимирович забрал с собой Крючкова и назначил его своим помощником, а затем начальником секретариата КГБ.

В 1971 году в служебной карьере исполнительного, надежного, всегда находившегося под рукой помощника-канцеляриста произошли разительные перемены. Андропов назначил его первым заместителем начальника 1-го Главного управления КГБ при Совете министров СССР (внешняя разведка).

Вскоре Андропов поздравил его с назначением на должность исполняющего обязанности, а затем и начальника управления.

В 1978 году к названию этой должности прибавилась вторая часть, и теперь оно звучало так: начальник 1-го Главного управления — заместитель председателя КГБ при Совете министров СССР.

Конечно, опыта не хватало. Но у него была фантастическая память: не пользовался записными книжками, держал в уме множество телефонных номеров и псевдонимов. Это были крайне важные природные данные для руководителя внешней разведки.

Однако отсутствие самостоятельной работы «в поле» сказывалось на его стиле и методах. Остерегался быстро принимать решения, даже в тех случаях, когда этого требовала обстановка. Часто советовался с Андроповым, докладывал ему о мельчайших подробностях. Аппаратное прошлое висело над ним неистребимым грузом.

Крючков был первым и единственным главой КГБ, пришедшим на эту должность из внешней разведки. До него и после него лубянское ведомство возглавляли «внутренники». Правда, в августе 1991 года было еще одно исключение, но выходец из внешней разведки генерал Леонид Шебаршин пробыл в этой должности всего одни сутки.

Какими соображениями руководствовался Горбачев, когда 1 октября 1988 года назначил Крючкова председателем КГБ СССР? Андропова, водившего его на веревочке за собой по всем ступеням своей карьерной лестницы, уже не было в живых, но генсек считал, и небезосновательно, что Юрий Владимирович умел разбираться в людях. Если уж он кого-то приближал к себе, то был уверен, что тот не способен подставить, а тем более предать хозяина. Как-никак 15 лет во главе грозного лубянского ведомства. Абсолютный рекорд в череде быстро сменявшихся предшественников и преемников.

Интересно мнение бывшего начальника разведки ГДР Маркуса Вольфа. Правда, высказано оно было уже после распада СССР в его мемуарной книге «Игра на чужом поле. Тридцать лет во главе разведки», изданной в Москве в 1998 году. Маркус Вольф назвал назначение Крючкова логичным, но не очень мудрым. Почему? Потому что председатель КГБ, сменивший Чебрикова, по своей натуре не был лидером. Да, грамотный, да, умный. Но все время ждал указаний от своего наставника по любому поводу.

Впрочем, может, именно это качество и прельстило Горбачева больше всего? Наверное, он думал: от таких людей, как Крючков, ждать неожиданностей не следует. Они никогда не осмелятся выступить против своих начальников, не будут вести свою собственную линию в политике.

Время, как всегда, подтвердило древнюю китайскую мудрость: вечного ничего нет, вечны только перемены.

Пожалуй, вплоть до самых августовских дней 1991 года у Горбачева не возникало подозрений в отношении лояльности к нему и его идеям со стороны главы КГБ. В марте 1990 года Михаил Сергеевич лично ввел Крючкова в состав Президентского совета. Председатель КГБ по должности являлся также членом Совета обороны СССР.

На последнем, XXVIII, съезде КПСС (июль 1990 года) выступление Крючкова вызвало аплодисменты. Особенно слова: «Нередко задают вопросы: куда, мол, смотрит КГБ? Вообще-то говоря, смотрим куда надо».

При председателе КГБ Крючкове в ноябре 1988 года началась работа над проектом «Закона об органах государственной безопасности в СССР». До этого закона правовым актом, согласно которому существовал и действовал Комитет госбезопасности, было постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР, принятое еще в 1959 году.

Первая статья закона имела название: «Назначение органов государственной безопасности». В ней указывалось: «Органы государственной безопасности обеспечивают в пределах компетенции государственную безопасность Союза ССР и республик и в этих целях ведут борьбу с разведывательно-подрывной деятельностью специальных служб иностранных государств и иностранных организаций против Союза ССР и республик, осуществляют защиту конституционного строя Союза ССР и республик от противоправных посягательств, защиту суверенитета и территориальной целостности государства, его экономического, научно-технического и оборонного потенциала».

Впоследствии Крючков, поясняя свои действия в августе 1991 года, отмечал, что назначенное на 20 августа подписание договора о Союзе Суверенных Государств несло в себе прямую угрозу конституционному строю Союза ССР, его территориальной целостности. Поэтому противодействие данному акту означало не что иное, как защиту Конституции, законов СССР, чего и требовал закон от органов госбезопасности. К тому же в строгом соответствии с волей подавляющего большинства народа, выраженной на всенародном референдуме 17 марта 1991 года.

В соответствии с принятым законом главным стержнем в защите целостности страны становились органы государственной безопасности. До отмены статьи 6 Конституции СССР таким объединяющим звеном была КПСС. Однако ее позиции ослабли, она перестала быть цементирующим центром. Количество союзных министерств, ведомств и организаций сокращалось. Оставалось все меньше структур, которые могли бы отстаивать союзные позиции. И роль органов