и хруст проламывающегося снизу черепа. Существо умерло практически мгновенно, но по инерции его много килограммовое тело врезалось в меня, сбивая вниз по холму.

Мы покатились вместе вниз по склону, собирая спинами камни и острые ветки. Боль пронзала всё тело, а картинка перед глазами превратилась в сплошной калейдоскоп из земли и неба, быстро сменяющих друг друга. Наконец, удар вогнал меня во тьму.

Солнце, бывшее в зените, ярко светило, пробивая даже плотно сжатые веки. Я раскрыл глаза, чувствуя, как саднит лицо и болит бок. С трудом поднявшись на ноги, я закашлялся и осмотрелся. Он стоял на берегу неглубокой речки, бывшая в глубину по горло парню. Текла она у подножья холма, с которого, похоже, и свалился я сам. А я ли… Как там кричали? Жак? Среди знакомых моих людей с таким именем не было даже близко. К тому же, в принципе, на территории всей России найти хотя бы тысячу носителей этого французского имени будет сложно. Да и боль была вполне реальной, не похожей на любые «травмы» в ночных грёзах.

Сложив «два плюс два», я уверенно зашагал к воде. Встав у неё на колени, я посмотрел на своё мутное отражение. Хотя, не совсем своё… Не было ни пшеничных волос, ни тонкого лица, ни голубых глаз. Теперь на него смотрел человек почти с прямоугольной головой, широким лбом, крупным носом, тёмными волосами и короткой бородой, обрамлявшей нижнюю часть головы.

Увидев своё новое отражение, я рухнул на спину, зашипев от отозвавшейся в рёбрах. Голова опять заболела. Непонятно, то ли от разрывающей её мыслей, то ли от множественных ударов при падении. Как бы то не было, но я теперь мало что понимал.

Меня же недавно вырубил на ринге Антон своим ударом. Я упал на канвас и… Умер? Нет! Нет-нет-нет! Как говорил один думный француз: «Я мыслю — следовательно существую». А я мыслил, и делал это очень живо, да и боль была вполне как ощущаема. Может всё-таки мёртв? Просто не бывает таких монстров в нашем мире! Кстати, а где он?

Я обернулся, рыская взглядом по берегу и наткнулся взглядом на что-то зелёное, лежащее в кустах. Идти к этому монстру, помня его силу, ой как не хотелось, но сделать это было нужно. Подобрав с земли крупный камень, я медленно пошёл к кустам, в любой момент готовясь ударить и бросится наутёк. Подойдя к кустам, он осторожно раздвинул ветвистые кусты и посмотрел на лежащее за ними тело. На земле, весь залитый густой тёмной кровью, лежал монстр с пробитой насквозь головой. Конец копья выглядывал из его макушки, покрытой твёрдыми кожаными наростами. И только сейчас меня осенило — это орк. Самый натуральный орк из фэнтезийных книжек и компьютерных игр. Большой, высокий, мускулистый, зелёный и свирепый — всё сходится.

По спине моей ордой пробежали мурашки. Если в этом мире, чистилище или куда я там попал, табунами ходят такие уроды, то жить здесь будет очень трудно. Этого-то завалить удалось лишь чудом, да и то благодаря тренировкам. Я посмотрел на относительно чистый от крови торс орка и не обнаружил там ни единого шрама или незажившей раны. Похоже, был он ещё молодым и неопытным, но даже так был очень опасен.

Большим счастьем было то, что копьё не сломалось и сейчас продолжало торчать из подбородка орка. Я рывком выдернул оружие из раны мёртвого врага и обтёр острие о траву. Радовало то, что в руках моих было именно целое кабанье копьё. Не будь здесь упора и вряд ли получилось бы вернуть копьё обратно.

Что делать дальше? Идей не было. Мало того, что я вообще не знал этого мира, так и провианта вместе с водой просто не было. Единственное, что было при мне, так это изрядно потрёпанная жизнью одежда и копьё. Не сказать, что плохо, но могло быть и лучше.

Ситуация была странной и можно сказать даже фантастичной. Но самым худший вариант — это было оставаться на одном месте. Раздумывать можно было часами, но через несколько часов может стемнеть и выживание моё будет под ещё большим вопросом.

Я поднял голову вверх, смотря на склон с кустами, с которого он слетел. Сколько времени прошло? Чем закончилась битва? Неизвестно. Но был шанс, что хоть кто-то выжил или, хотя бы, остались полезные вещи.

Повесив копьё ремнём за спину и, стал медленно взбираться вверх, выискивая крепкие кусты и уступы, чтобы не упасть вниз в очередной раз. Оказалось, что холм был довольно высоким и его покорение отняло изрядно сил. Поднявшись наверх, я увидел страшную картину.

Поляна на вершине холма больше напоминала мясницкую. Нельзя было сделать и шагу, чтобы не вступить в лужу крови или человеческие органы. Один человек был пригвождён копьём к стволу толстого дерева, второй лежал на земле, разрубленный мощными ударами. Конечности были отдельно от туловища, а голова насажена на длинную палку. Это были единственные тела, что были хотя бы отдалённо целыми. Остальные же были изъедены, разорваны и рассечены на множество частей.

Я резко согнулся, извергая из себя всю еду, что съело моё тело утром. От вида этой кровавой бани хотелось как можно быстрее сбежать, но отсюда было видно округу, да и трупы могли содержать хоть какие-то полезные вещи. Преодолевая отвращение и многочисленные рвотные позывы, я шагнул вперёд, пригибаясь от невидимого наблюдателя. Подойдя к трупу на дереве, посмотрел в его искажённое ужасом лицо. А затем перевёл взгляд ниже. Похоже, он был одним из самых богатых наёмников, так как его грудь была защищена чешуйчатым кожаным панцирем, но даже он не спас от глубокой раны, перечеркнувшей его живот и копья в груди. На его поясе он обнаружил обвитые кожей деревянные ножны, которые аккуратно снял, а затем срезал и небольшой кошель, висевший за пазухой бойца. Оттерев ладони от крови травой, я развязал тесьму кошелька, заглядывая в его тканое нутро. Внутри оказалось несколько монет, размером чуть больше ногтя большого пальца, а толщиной в пару миллиметров. На свету они оказались сделанными из серебра.

Неизвестно, какое здесь положение с экономикой, но полтора десятка серебренных монет создавали ощущение мнимой стабильности. Повесив мошну на свой кушак, я выпрямился и посмотрел по сторонам, пытаясь понять, где вообще оказался. Для начала надо было хотя бы найти место для ночлега, а потом можно было погрузиться в мысли. Хотя, не стоило отменять, что это всего-то глубокий сон.

Повертевшись по сторонам, я заметил тонкий столбик дыма, тянущийся в