– Подождите. Где вы сказали произошла авария? – Джеймс вдруг весь напрягся.

– Флэтбуш и Пятая авеню, – озвучил Дик.

– А есть ли фотографии этой Мэри, мистер Ноубл? Хочу посмотреть как она выглядит.

– К сожалению, нет. Только та, где она была вырезана. Так что по факту, она словно исчезла.

– Я…Я могу её взять? Хочу кое с чем свериться в своих архивах в доме.

– Да, конечно. Вот, – Дик протягивал её, – Что вы задумали? – детектив скрестил руки на груди.

– Вечером. Ответы у меня будут вечером.

Джеймс выбежал из офиса детектива, оставив его и Марстона в растерянности.

Авария… Та самая, про которую Лиззи ему часто рассказывала. Поэтому он чётко помнил, где именно она произошла. Дело почти раскрыто, но Голд хотел убедиться в последнем факте. Сегодня он гнал машину как никогда быстро, пару раз чуть не сбив пешеходов. Сердце в груди бешено колотилось.

Джеймс пронесся по лестнице в доме на второй этаж мгновенно как ветер.

– Дорогой, это ты? Спускайся, сегодня я приготовила кое-что особенное, – голос Элизабет доносился с кухни.

– Через пару минут, любимая.

Полицейский начал в ускоренном темпе обшаривать вещи жены. Он жаждал найти нечто ценное.

– Но где же искать? – проронил он вслух.

Джеймс перевернул всё нижнее бельё, посмотрел в шкатулке для драгоценностей. Затем он наткнулся на какие-то бумаги и тут же в стопке увидел ту самую старую потрепанную записную книжку. Пролистав несколько страниц, ему попался на глаза клочок фотографии, на которой изображена девочка лет десяти. Он соединил свой снимок с этим клочком, и вот теперь весь пазл сложился.

На первый этаж Голд спускался уже другим человеком: опустошенным и раздавленным. Теперь он иначе смотрел на свою любимую жену. Ещё вчера та была для него самым близким человеком, а сейчас стала чужой. Она встречала его за накрытым столом. В глазах Элизабет читались те же самые чувства, когда они стояли у алтаря и давали друг другу клятвы.

– Ты знаешь что тебе грозит?

– Да, милый, – ее спокойный и ровный голос обескуражил его.

– Тогда ты понимаешь, что я обязан предупредить коллег и вызвать их сюда.

– Хорошо. Но сделай для меня кое-что напоследок. Попробуй, – она протягивала ему на вилке кусок.

– Что это?

– Как я и сказала, кое-что особенное.

Поколебавшись, Джеймс все же съел это. Вкус мигом перенес его в детство: ванильный бисквит, нежный крем и овощная масса. Это был несомненно тот самый тыквенный пирог…

…На утро дом Голдов был оцеплен. Детектив Дик Ноубл и полицейский Скотт Марстон обнаружили их напарника и его жену мертвыми на кухне. Тело Джеймса, также как и Ирэн Уинзби, находилось в сидячем положении на стуле и было разукрашено в осенней палитре из еды и крови. Во рту вместе с пеной из слюней торчал кусок пирога. Тело жены бездыханно лежало возле ног мужа со следами порезанных вен на руках. На столе осталась записка: «Наша история должна была начаться и кончиться на этом тыквенном пироге. Мэри Шоу».