он не достиг, и стал внимать новым урокам. Бои Татика не были столько зрелищны, как бои Уара, и казалось, что ратард и Дракалес только хвастались своими способностями. Но всякий раз, сражаясь со своим учителем, будущий бог войны терпел поражение одно за другим. Татик давал своему ученику, как казалось, совсем нелепые рекомендации, но, следуя им, молодой томелон видел, как с каждым разом становилось всё легче и легче одолевать своего учителя. Так будущий бог обучился боевым мудрости и хитрости и научился подстраивать её под необычные ситуации. Татик старался наносить удары в разные места, чтобы те были непредсказуемы для владыки Атрака. Будущий томелон смог обучиться особенному боевому взору, что позволяет не упустить из виду ни одно движение противника. Перенял Дракалес также у Татика все способы ведения битв, уподобился благодаря долгим и упорным тренировкам своему учителю и в конце обучения повергал его всякий раз, как ни сойдутся они в поединке. Таким образом, Дракалес достиг очередной ступени к совершенству в военном ремесле.

Третий учитель был ратард, скрывший свой лик за шлемом, чья маска изображала лик горделивый и уверенный в себе, как словно этот воитель всем своим видом пытался показаться важным и особенным. Он носил имя Ли́ер. Учителем он приходился Дракалесу по истории, а, если точнее сказать, в исторических личностях знал Лиер толк, а также обучал он различного рода языкам, чтобы могучий воитель слышал мольбы о пощаде на всяком наречии. И настолько велик этот ратард был в своём ремесле, что мог, лишь только окинув взором незнакомого противника, тут же выведать о нём всё. И ученик его этот навык познал, но труден был путь к этому ремеслу. Как окончились уроки Дракалеса у Татика, Лиер сказал, что будущий томелон теперь будет обучаться у него. Узнав же, чему ратард этот собирается обучить могучего воителя, стал всячески препираться в этом, говоря: «Для победы достаточно того, что я ведаю! Ни к чему мне знания, ведь рубит меч, но не ум!» Лиер же предложил будущему владыки сразиться. И тот, не задумываясь вовсе, встал и принял вызов учителя своего. Но тарелон лишь и успел сделать три удара, которые не были успешны, прежде чем мудрый наставник поверг его. Зауважал тогда могучий тарелон своего учителя и его ремесло, ведь на себе испытал результат применения знаний. Стал Дракалес обучаться у Лиера этой мудрости. Но всякий шаг давался будущему томелону всё тяжелее и тяжелее, ведь поучениям этого ратарда необходимо внимать в покое, приложив поболее умственных усилий, нежели физических. И помногу раз приходилось Лиеру одолевать пылкого тарелона, чтобы тот утолил жажду битвы и прозрел в очередной раз, что он в этом ремесле пока ещё несовершенен. И весьма долго продлилось обучение томелона Дракалеса у этого ратарда, вдвое дольше, нежели у предыдущих учителей, но в конце того срока он показал удивительные результаты — в битве со своим учителем он вышел победителем трижды подряд. Лиер самовольно пожелал провести со своим учеником три битвы, чтобы испытать его во всём, ведь помимо знаний о противнике он преподавал умение скрывать от врага свою сущность или же вовсе менять её, чтобы враг не разгадал сознание могучего томелона. Так Лиер провёл три боя и в каждом поединке он менялся, пытаясь запутать Дракалеса, но ученик крепко запомни не столько обличия Лиера, сколько его уроки, что смог с первого взгляда разгадать его и замаскироваться самому, потому три победы одна за другой были успешны. Помимо этого, ратард поведал будущему томелону о многих великих личностях, которых принято считать высшими владыками и богами. То были: Датáрол Победоносец; Ксáриор Изобретатель; Йóр Творец чудес и чудовищ; Бэйн, владыка Пустоты, и Ваул. Имена эти на века запечатлелись в сердце будущего бога войны, и о них он помнил всю свою жизнь.

Собрав эти знания, Дракалес вывел одну формулу, которую он прозвал Формулой Победы, куда входили три слагаемых: умение искусно управлять оружием, что будет приправлено боевыми мудростью и хитростью, а также преумноженное знаниями о своём противнике. И эта формула была незыблема для наследника мира войны и доселе.

Лиер стал говорить, и речь его уподобилась грому: «Отец твой, преславный и превеликий томелон Датарол, полководец и победоносец, дал тебе наказ, а мы тебе передаём так, как он и сказал: «Пускай же сын мой ступает на эти земли и спешит к сто́льному граду тамошнего государства» Далее что должно свершить тебе будет, ты познаешь, явившись в то место» Договорив эти слова, Лиер исчез в сиянии багровой вспышки. За ним последовали и остальные ратарды. После этого два рога убрались обратно в землю. И отныне начинается путешествие томелона Дракалеса. Могучий воин стал спускаться по горе прямиком вниз, как будто бы гора не была крутой вовсе.

О своём отце он ведал мало. Бог войны и Атрака, владыка ратардов — лишь это запечатлелось в сознании молодого наследника. Томелон Датарол в глазах сына был очень грозным ратардом, чтобы именоваться отцом и наставником молодого тарелона. Он был идолом, кумиром, тем, на кого нужно ровняться, тем, на кого старался ровняться Дракалес. Он был владыкой ратардов, он породил их, создал, подарил жизнь и смысл, но сам он не был таковым, не походил внешностью на них, не был столь разговорчив. Не был томелон Датарол и вау́рдом, тем, кем был его сын. И тарелон знал недостаточно о своём отце: что тот был великим воителем, что ему подвластен тарто́б, дух войны — мощное оружие в умелых руках и гибель в руках глупых. Это оружие бог войны мог наслать на кого угодно, и всякий, — будь то хоть воитель, хоть чародей, хоть бог, — всякий подпадал под него, лишался рассудка, и был гоним лишь одной жаждой — воевать. Не побеждать, не продавать дёшево свою жизнь, не захватывать — просто сражаться, вечно и без передышки. Знал Дракалес о мощи отца также немногое — что мог тот одним лишь усилием воли, одним лишь желанием сокрушить целый мир, целую планету, целое государство, целый город, район, строение или существо. От мысли его нигде нет укрытия, от мощи его не защитит ничто. И сын боготворил своего отца и создателя, почитал, как подобает почитать бога. Дракалес знал не совсем достаточно о нём, и знания эти он перенял не от него. Лиер поведал молодому воину о могучем угнетателе, о Победоносце, о сокрушителе. Тарелон видел своего отца множество раз — он мог спокойно входить в его покои, расхаживать в них, брать, что