удар из глубин космоса, будто из другого мира появились их шипастые невообразимо отвратительные для человеческого глаза корабли-матки, корабли-гнезда.

И вот, когда люди потеряли свою планету, свои механизмы, свое могущество, возникла старая как мир идея развивать внутренние силы, которые только и стали единственной надеждой человечества в эти темные дни. И пси-коммандер был почти единственным, кто прошел Путь Страдания, выковал стальную волю к победе, мог мысленно управлять материей Кольца, и главное — проникать в разум инсектов, которых с такими усилиями брали в плен разведчики. Жертва десятков людей выковала Брана, сделала его тем, кто он есть.

Он дошел до места. Здесь, за стенами прятался один из важных мозговых центров Кольца, о чем инсекты не догадывались все сотни лет своего ига. Бран раскинул руки, начав погружение. Квазиживые частицы выросли пучками синапсов, обхватили его, будто врастили человека в саму стену. В его мозгу пылал раскаленный шар ненависти к захватчикам и угнетателям, векам прозябания остатков людей по дальних закоулкам и проходам Кольца. Мелькнуло в разуме то странное белое лицо, шипящее от ненависти. Но Бран легким усилием отключил все личное. Теперь он был всего лишь орудием, высшими силами предназначенным для мести.

Неимоверной мощи разрушительный удар разума через мириады синапсов проник в каждый уголок Кольца. Грязные оборванные люди падали на пол в дальних проходах и убежищах. Дети орали от боли, взрослые шипели от разрывающих разум картин. Но по всем отсекам инсектов, кораблям-гнездам, давно вросшим в Кольцо своими шлюзами, пронесся мгновенный невидимый ураган, сжегший мозги всех трутней, маток, рабочих инсектов, воинов, личинок. Везде грудились странными изломами шипастые ноги, жвалы, надкрылья перемешавшихся в смерти иных.

Последняя мысль в угасающем мозгу пси-коммандера была тем самым бледных лицом, которое все шептало:

— Это все ты… Все несчастья миров — твоя вина!

Пси-коммандер Бран улыбался в смертельной агонии, погруженный в шевелящуюся стену. Он знал, что его вид теперь будет жить долго и счастливо.

***

— Локи! — обернулся к хитрецу Отец. Тот неожиданно спрыгнул с платформы бельведера, во мгновение морфнулся лососем и нырнул в ближайший водопад. В то же время древняя Хюррокин плюнула огнями, разогреваясь перед стартом Погребальной ладьи.

Литур криво ухмылялся, даже не пытаясь скрыть от Всеотца свою причастность. Тщедушное создание гордо выпрямилось, осознавая в это мгновение свою жалкую власть ненавистного предателя над наивными в своем всемогуществе богами.

— Да! Это я послал хуг вашего Сына бродить по мирам! Я нашептал ему проклятия! Локи задумал все это, — только и успел произнести темный альв, когда мощным ударом молота взрыкнувший Тор отправил его вопящую фигурку прямиком в струи огня разгонной ступени.

— Да будет проклято его семя, его род! — глухо произнес будто бесстрастно Всеотец. — Да ненавидят его во всех мирах, да не будет ему покоя до скончания времен, до последней Битвы!

Единственный глаз Одина смотрел, как лепестки Хрингхорни закрылись за его Сыном. Силовая стена отделила всех от стартующей ступени Хюррокин, поднявшейся на столбах пламени в цветные небеса. Затем был радужный хлопок, поглотивший Ладью Скорби, уносимую по Мосту в глубины Хель.

А Всеотец про себя повторял то, что едва успел шепнуть умирающему Бальдру, и никто не слышал его слов:

— Я сделаю все возможное, мой Сын. Я спасу Мидгард! И все девять миров!

На горизонте в цветных дымках шумели первые посвисты Фимбульвинтера — Зимы Великанов, что погубит Асгард в последней битве Рагнарёка.