В. Лефевр провел специальное обследование среди американцев и эмигрантов, недавно покинувших Советский Союз. В ходе эксперимента участников попросили выразить свое согласие или несогласие с каждым из следующих утверждений:

1. Должен ли врач скрыть от больного диагноз онкологическое заболевание, чтобы уменьшить его страдания?

2. Должен ли преступник быть наказан более строго, чем предусматривает закон, дабы другим было неповадно?

3. Следует ли лжесвидетельствовать в суде ради спасения невиновного?

4. Следует ли подсказывать другу на экзамене?

Характерно, что эмигранты из СССР, отнюдь не считавшие себя подлинно советскими людьми, давали в отличие от настоящих американцев преимущественно положительные ответы на эти вопросы: они соединяли добро и зло, праведное и неправедное. Американцы же в большинстве своем эти пары разводили: нет, лгать нельзя, даже если можно спасти; наказывать строже закона нельзя, ибо закон превыше всего.

В. Лефевр сделал заключение: “Мы видим драматические различия между ответами американцев и советских людей. Большинство американцев негативно оценивали комбинацию добра и зла и позитивно – их разделение, в то время как большинство советских, наоборот, – позитивно оценили соединение добра и зла и негативно их разделение”.

Другим группам предложили анкету с целью исследования их оценки компромиссного и, наоборот, конфронтационного поведения. Предлагаемые вопросы таковы: 1) Должен ли достойный человек в ситуации конфликта с наглецом стремиться к компромиссу? 2) Группа террористов захватила небольшой самолет. Есть возможность их уничтожить, не нанеся ущерба никому из пассажиров. Другая возможность состоит в том, чтобы сначала предложить террористам сдаться. Руководитель группы освобождения принял решение не вступать ни в какие переговоры с преступниками. Правильно ли он поступил?

Большинство американцев одобрили поведение тех личностей, которые шли на компромисс, а большинство советских хвалили бескомпромиссное поведение. Таким образом, были получены экспериментальные подтверждения того, что в культурных сообществах, где большинство личностей негативно оценивают соединение добра и зла, предпочтение отдается личности, стремящейся к компромиссу (американцы), а в тех сообществах, в которых соединение добра и зла оценивается позитивно, предпочтение отдается личности с бескомпромиссным поведением (к этому вело воспитание в советских условиях). Те, кто разводит добро и зло, живут по 1-й этической системе, а те, кто добро и зло соединяют, – по 2-й. В любом обществе встречаются представители обеих систем этических оценок; вопрос лишь в том, какая из них доминирует в данном обществе.

Коммуникативный стиль 2-й этической системы – это презумпция виновности, подозрительность и ожидание зла от окружающих, выговоры и критика, допрос, приказ, крик. В мягкой форме – ворчание и недовольство, поиск повода, за что бы зацепиться и дать волю критике и выговорам. Это стиль постоянных, непрекращающихся оценочных суждений, ярлыков и уничижительных реплик по любому поводу и без повода, просто как дань дурному расположению духа, которое у носителя 2-й этической системы превалирует» (Соковнин В. М. Фасцинолог. Штрихи к профессии третьего тысячелетия. – Екатеринбург, 2009).

Из приведенных результатов исследований вытекает вывод: советское воспитание порождало более агрессивный стиль общения. Агрессия же предполагает, что объект ее в чем-то виноват перед агрессором. То есть те, кто вырос при советской власти, более склонны искать вину в других людях.

С другой стороны, ранее мы показали, что советскому человеку прививалось (и небезуспешно) чувство вины. Таким образом, в нашем обществе чувство вины укоренено значительно сильнее, нежели, к примеру, в западных демократиях.

Это объясняет, почему в нашей стране столь актуальна изучаемая нами проблема: сказать «нет», не испытывая чувства вины.

Чувство вины и невежество

В романе Болеслава Пруса «Фараон» показано, как невежеством простых людей воспользовались древнеегипетские жрецы, чтобы доказать богоизбранность их касты. Они ловко сыграли на недалекости народа, спровоцировав нападение толпы на храм непосредственно перед началом солнечного затмения.

– Ломайте ворота! – кричали сзади, и град камней полетел в сторону Херихора и его свиты.

Херихор поднял обе руки. Когда же толпа снова стихла, верховный жрец громко воскликнул:

– Боги! Под вашу защиту отдаю святые храмы, против которых выступают изменники и святотатцы.

Внезапно где-то над храмом прозвучал голос, который, казалось, не мог принадлежать человеку:

– Отвращаю лик свой от проклятого народа, и да низойдет на землю тьма!

И свершилось что-то ужасное. С каждым словом солнце утрачивало свою яркость… При последнем же слове стало темно, как ночью. В небе зажглись звезды, а вместо солнца стоял черный диск в кольце огня… <…>

Ни одно проигранное сражение не кончалось еще такой катастрофой.

– Боги! Боги! – стонал и плакал народ. – Пощадите невинных!

– Осирис! – воскликнул с террасы Херихор. – Яви лик свой несчастному народу.

– В последний раз внемлю я мольбе моих жрецов, ибо я милосерд, – ответил неземной голос из храма.

В ту же минуту тьма рассеялась, и солнце обрело прежнюю яркость.

Новый крик, новые вопли, новые молитвы прозвучали в толпе. Опьяненные радостью люди приветствовали воскресшее солнце. Незнакомые падали друг другу в объятия. И все на коленях ползли к храму приложиться к его благословенным стенам.

От вас ждут определенности

Нередко от сказанного «да» или «нет» зависит очень много. Вот записка одного из участников проводившегося автором книги тренинга по разрешению конфликтов.

В новогоднюю ночь нас разбудил стук в балконную дверь. Ничего не поняв спросонья, открыл. Ввалилась женщина, вся в снегу, и, грозно спросив: «Где у вас выход?» – вышла.

А недели через две пришла соседка и спросила, была ли эта «снегурочка»? (Балконы у нас отделены легкой перегородкой.) Мы рассказали, как было дело. В результате сначала был грандиозный скандал у соседей, а теперь каждый из них смотрит на нас, как на врагов. Как нам нужно было ответить, чтобы конфликтов не было?

Сказать «нет» – опасно: во-первых, потому, что это неправда и соседка могла понять это. Во-вторых, не исключено, что она знает наверняка, что это было (например, кто-то видел или нашла у мужа письмо этой «снегурочки» с описанием ее приключения), и хочет теперь лишь узнать, не являемся ли мы пособниками ее неверного мужа. Во всех этих случаях конфликт с соседкой обеспечен.

Каков же выход? Нужно помнить, что мы не обязаны отвечать на вопросы, даже если они задаются «в упор». Но чтобы не обидеть (не скажешь ведь прямо: «Не хочу отвечать»), достаточно не ответить ни да ни нет («Много выпили, поэтому не помним, во сколько пришли, заперли ли балконную дверь» и т. п.).