— Но твое платье?! И мое платье?!

— Нет проблем! У Аллана полно знакомых модельеров, и один из них, — Элис назвала имя, от которого у Мел широко распахнулись глаза, — только что закончил специальную коллекцию для показа в Париже. Все для свадьбы. Одно из платьев просто великолепно! Оно для меня. Он согласился сделать и твое платье тоже. Думаешь, я об этом не позаботилась? Так что все в порядке.

Мел от удивления открыла рот, но, осознав это, быстро его захлопнула и рухнула в кресло, недоверчиво глядя на подругу.

— А ты уверена, ты абсолютно уверена, что это то, о чем ты мечтала? — тихо прошептала она.

— Абсолютно.

— Не хотелось бы охлаждать твой пыл, но позволь напомнить: «поспешишь — людей насмешишь». И еще: «женишься в спешке — раскаиваешься не спеша». И так далее, — прозвучал почему-то виновато голос Мелани.

— Не беспокойся, — твердо ответила Элис. — Я никогда и ни в чем не была так уверена, как в этом замужестве.

Элис так резко поднялась из воды, что волна густой пены выплеснулась из ванны на коврик. Да, тогда она была уверена, уверена на сто процентов, что они будут счастливы.

По щиколотку утопая в мягком ворсе ковра, она подошла к тумбе и взяла большое пушистое полотенце. Завернувшись в него, как в сари, Элис побрела в спальню. Усевшись за туалетный столик, она тупо уставилась на ряд роскошных флаконов с духами, лосьонами, туалетной водой. Рядом стояли перламутровые коробочки с кремами, скрабами и другой косметикой. Но она ничего не видела, ее мысли опять витали далеко.

Аллан в тот же день заехал за ней, чтобы вместе пообедать. Он делал это каждый день. Сам настоял на таких ежевечерних приездах.

— Послушай, девочка, мне такая прогулка только в удовольствие, а для «феррари» тридцать миль от моего офиса до твоего дома пустяк, просто пустяк, — успокаивал он, когда Элис попыталась отговорить его от утомительных, по ее мнению, ежедневных вояжей.

И если быть до конца честной, ей и самой не очень-то хотелось, чтобы Аллан согласился с ее доводами. Она уже, как наркоман, нуждалась в ежедневной дозе общения с ним, страстно желала его видеть, чувствовать его крепкие объятия, упиваться его поцелуями. Да, он стал для нее наркотиком, сильнодействующим наркотиком.

И понятно, что, пересказывая ему свою беседу с Мел, она тогда и не заметила, какой коварный змей поднял голову в ее райском саду.

— Так-так, значит, наша подружка невесты попыталась предостеречь тебя? — переспросил он, явно забавляясь. — Знаешь, мне бы хотелось поговорить с ней, — добавил он, внимательно глядя на проселочную дорогу, по которой они ехали.

Что-то в его голосе заставило Элис незамедлительно встать на защиту Мел.

— Она вовсе не это имела в виду, Ал. Просто после маминой смерти она старается заботиться обо мне.

— Теперь это делать ей совсем не обязательно, — ответил он небрежно, но все еще с легким раздражением. — Теперь есть я, и я о тебе позабочусь сам, и нисколько не хуже.

«Я не нуждаюсь ни в чьей заботе, я в состоянии сама о себе позаботиться!» — готово было сорваться у нее с языка, но Элис сдержалась. А сейчас, оглядываясь на прошлое, Элис подумала, что, вероятно, сделала она это зря.

Но тогда ей так не захотелось портить чудесный летний вечер продолжением неожиданно ставшего затруднительным разговора. Первого затруднительного разговора.

— Да Мел изменит свое мнение сразу же, как только познакомится с тобой, — вместо этого сказала Элис, прислушиваясь только к голосу любви. Возможно, ей вообще не следовало бы рассказывать ему об их беседе, но она была уверена, что Аллан только рассмеется на глупое замечание Мелани. Но, выходит, мужчины реагируют по-своему, особенно такие сильные, решительные и влиятельные, каким был Аллан.

Элис уже знала, что таким он сделал себя сам.

Мать-одиночка бросила Аллана, когда ему было всего несколько месяцев, и он почти все свое детство провел в приюте. Его дважды пытались усыновить, но безуспешно. Обладая блестящими способностями и огромной силой воли, он к восемнадцати годам уже твердо определил свою линию жизни. Поступив в университет, он учился днем, а по вечерам, ночам и выходным дням работал, чтобы заплатить за учебу.

Три года спустя он впервые появился в строительном бизнесе, получив к этому времени первую ученую степень бакалавра. Два последующих года он работал буквально круглыми сутками, чтобы накопить деньги для открытия своего собственного дела. Таким было начало его захватывающе быстрого восхождения к силе и власти, которое сделало его к тридцати пяти годам одним из богатейших людей в своем бизнесе.

Выгодные инвестиции, безжалостные захваты слабых фирм, репутация честного бизнесмена, не запятнавшего себя сомнительными сделками, обеспечили ему место на самой вершине отрасли, и, если бы Элис не рассмотрела за всем этим настоящего Аллана — нежного, пылкого любовника, высоколобого интеллектуала, — он мог бы до смерти испугать ее своим имиджем. Но все это было потом, а тогда…

Тогда, в их первую встречу на залитой палящими лучами летнего солнца улице, она не знала о нем ничего. Но этот самый фантастический, удивительный, очаровательный мужчина из всех, кого она встречала раньше, неожиданно предложил ей с ним пообедать. И вопреки своей осторожной, необщительной натуре она согласилась.

Так все и началось…

Резкий телефонный звонок вернул ее к действительности, и, скорее по привычке, чем осознанно, она встала и поспешила в столовую, где стоял аппарат с автоответчиком.

— Элис! — раздался голос Аллана, нетерпеливый и слегка раздраженный. — Ответь, пожалуйста!

Она потянулась было к трубке, но в последнее мгновение передумала. Почему она должна всегда делать то, что ей приказывают? Она взрослая женщина и вольна поступать так, как захочет сама. А брать трубку она не хочет, значит, и не будет.

— Элис! — в голосе прорывалась откровенная злоба, и она мысленно представила его, нахмурившегося, крепко сжимающего трубку. — Эй, у меня нет времени. Ты где? В ванне, что ли? Послушай, я только хотел проверить, не забыла ли ты заказать паштет, что так нравится Эдварду Норману? Мне, конечно, следовало бы напомнить об этом вчера, но… но из-за того, что случилось… — Он резко прервался. — Ладно, не забудь заказать, если еще не сделала этого.

Элис ожидала, что Аллан попрощается с ней или скажет что-нибудь еще, но в трубке раздались частые гудки.

— Черт побери этот паштет! Черт побери этот вонючий паштет! — срывающимся от возмущения голосом закричала она. — Наша жизнь летит в тартарары, а его беспокоит только этот званый ужин и проклятый паштет. Да гори все синим пламенем!

Резко развернувшись, она почти выбежала из столовой и стремительно направилась в гостиную. Там, остановившись перед камином, она уставилась на висевшую над ним огромную свадебную фотографию.

Не обращая внимания на свое молодое и счастливое лицо, она устремила взгляд на высокую темную фигуру мужа. Черные, коротко подстриженные волосы придавали особый шарм его красивому лицу с волевым подбородком.