сигилы, чтобы точно знать, что он сможет их восстановить. Он довольно долго ходил вдоль врат, размахивал руками, бормотал что-то себе под нос. Наконец, замки глухо щелкнули, и врата стали медленно раскрываться.

Спутники замерли на месте: мощные аккорды сотрясли воздух, зависли на торжественной ноте и улетели в пустоту подземного города, как только врата открылись полностью.

— В двери встроен механический орга́н, — пояснил Алекс, входя внутрь.

Он провел сообщников на пост оператора.

— Что же, Валя, положите свои вещи на тот стол и ступайте в Горнило. Станете там в центре неподвижно и будете ждать решения судьбы, — сказал инженер девушке.

Валя, конечно, не удержалась от того, чтобы напоследок обнять всех трех мужчин. Те были тронуты, но вздохнули с облегчением, когда она их отпустила: во-первых, она расплакалась и перемазала их соплями; во-вторых, от нее уже ощутимо пованивало. Алекс с сомнением провел ее через высокий проем в некое подобие огромной металлической бочки и вернулся на пост.

Здесь он щедро осыпал сигилами только ему известные скрытые в стенах машины — и рядом с ним вдруг засветилось большое овальное зеркало, удерживаемое в воздухе лишь тонкой металлической опорой.

— О, реликтовый компьютер, — заинтересовался чиновник. — А правда, что он управляется лишь жестами?

— Да, в прежние времена люди даже не поняли бы, зачем могут быть нужны клавиши, — инженер последовательностью знаков уже вызвал управляющую программу.

На экране появилась непрерывно меняющаяся трехмерная диаграмма.

— Это волновая функция Валентины. Сейчас определю опорные точки, чтобы правильно настроить Горнило.

Минут десять он сосредоточенно крутил диаграмму и заполнял формулами и числами поля в математической программе.

— Ну вот и все, теперь все правильно, — наконец, сказал он, опустив руки.

— Значит, она сможет вознестись? — спросил Степаныч.

— Не факт. Опорные точки можно определить для каждого, — ответил инженер.

— А если получится, она успеет что-нибудь почувствовать? — не унимался чиновник.

— Исключено. Тело разрушается и воссоздается во Втором мире в один и тот же квант времени.

Алекс заглянул в Горнило и сказал стоящей в темноте Вале:

— Мы готовы. Все решится через несколько секунд. Рекомендую прикрыть глаза. И вот еще… не могли бы вы потом прислать нам весточку с той стороны?

Валя лишь кивнула.

Бесшумно закрылась толстая стеклянная дверь. Инженер подошел к терминалу и сделал быстрый пасс двумя руками.

Люди не услышали ни единого звука, но на экране появилась новая панель со множеством быстро сменяющихся чисел.

— Чтоб мне не сдохнуть, Горнило набирает энергию! — удивленно воскликнул Алекс и метнулся к стеклянной переборке. Спутники последовали за ним, и вот уже трое мужчин прижались к стеклу, боясь пропустить чудесное зрелище.

Одновременно с глухим ударом — будто книга рухнула с высоты — металлическая бочка Горнила исчезла, а сверху ударил столп ослепительного света. И в то же время на невидимый пол упала одежда Валентины — ее хозяйки уже не было.

Ослепительное свечение медленно угасало, пока мужчины не смогли разглядеть высоко над собой развевающиеся перламутровые полотнища.

— Что это? — выдохнул Борисыч.

— Остаточное явление. Мы можем некоторое время наблюдать образ гиперэллиптической поверхности Второго мира. Сама другая реальность — что-то вроде голограммы на этой поверхности. Но для Валентины это теперь такой же объемный мир, и даже лучше нашего.

Свечение внезапно исчезло, и мужчины сквозь цветные пятна в глазах снова увидели внутреннюю часть Горнила.

— Что это там лежит среди одежды? — указал кто-то из спутников.

— Ха, кажется, она, все-таки, прислала нам что-то! — обрадовался Алекс.

— Кто? Валентина? — удивился чиновник.

— Ну да. Вознесшиеся часто что-нибудь присылают. Просто, артефакты Второго мира сразу изымает особая служба. Операторам лишь разрешают читать письма, и то — из чужих рук, — Алекс уже отодвинул переборку.

Он принес одежду и бумажный конверт. Одежду забрал чиновник — чтобы уничтожить где-нибудь в укромном месте. Деньги и золотую печать отдали инженеру. Потом все сгрудились у стола в нетерпении.

Алекс открыл незапечатанный конверт и извлек из него фотографию. На ней была Валентина в легком белом платье. Наверно, впервые за много лет ее руки и ноги не были плотно задрапированы одеждой — на них уже не было признаков тлена. Девушку окружал какой-то невероятный пейзаж: никаких коридоров, потолков; лишь что-то голубое сверху и что-то совершенно невообразимое, зеленое, желтое, будто бы фрактальное вокруг.

Валя выглядела счастливой. Инженер перевернул фотографию и прочитал вслух записку:

— «Спасибо, Алекс! Тысячи слов не хватило бы, чтобы выразить мою благодарность. Второй мир прекрасен, искренне желаю и вам всем сюда попасть. Вечно Ваша, Валентина».

Алекс отложил фотографию и вытряхнул из конверта остальное содержимое: три странных зеленых лоскутка, резко расширяющихся из небольших стержней и плавно сходящихся в острые кончики. Лоскутки были разделены множеством жилок на выпуклые сегменты, но не имели какой-либо тканной структуры.

— Что это? — спросил чиновник.

— Кажется, это растения — неразумная живая материя Второго мира, — наморщил лоб инженер. — Они не состоят из привычных нам вибронов, и не могут быть разрушены, если попали в наш мир. Они ясно видны независимо от освещения и, насколько я знаю, непрерывно излучают потустороннее тепло.

Он указал на фотографию:

— Видите, вот они, цепляются за эти длинные прутья и столбы.

— Но когда она все успела? — недоумевал чиновник.

— Континуумы двух реальностей никак не связаны. С нашей точки зрения все мгновения Второго мира существуют одновременно, — пояснил Алекс.

Спустя некоторое время мужчины вышли в вестибюль. Алекс попросил спутников подождать. Он добрых полчаса накладывал и перенакладывал сигилы. Контрольные печати были особенно сложны. Чтобы наложить их, нужно вызвать у себя едва ли не галлюцинации — а это особенно трудно после перенесенного эмоционального потрясения.

Возвращались по техническим коридорам молча. Каждый нес свое растение и был обременен противоречивыми мыслями.

Радостно было от того, что они смогли увидеть чудо. Тоскливо было от того, что никому из троих, скорее всего, уже не доведется вознестись. Алекс скрывал под робой оголенные мертвые ребра, а что скрывали под одеждами двое других — и знать не хотел. Рано или поздно тлен перекинется на руки, ноги, голову — и им придется уйти в безлюдные подземелья, дабы не смущать других.

Ну и что? Зато он был проводником в лучший мир. Хоть сам не ступил на ту сторону, но отправил туда очень многих. И он знает, что будет делать, когда придет его время спрятаться во тьме.

Он приползет на ту самую подстанцию, куда водил Валю, Борисыча и Степаныча. Спустится через проем в конце зала. Ляжет там среди истлевших, но не умерших скелетов своих бывших коллег и будет дожидаться конца времен.

Тот не заставит себя долго ждать. Ведь Хаос все быстрее растворяет реальность —