Майор Лавров и его бойцы коротали время в полете, лежа на мешках с мукой. Группу себе Батяня подобрал быстро. Первой кандидатурой стал капитан Валерий Столяров. Этого молодого офицера Лавров заприметил, лишь только тот появился в части, настоял, чтобы его поставили ротным в его батальоне, и не прогадал. Все Столярову давалось легко. Бывают такие люди – за пять минут сделают то, на что у другого уйдет два часа. Еще четырех десантников – старлея, двух прапорщиков и старшину – он присмотрел себе раньше, чем получил задание от генерала Гаврилова. Лавров всегда был готов действовать с ходу, а для этого следовало загодя создать «скамейку» запасных. Единственной «темной лошадкой» в группе для комбата оставался ставленник Гаврилова – связист и штурман в одном лице. Лейтенант Прохоров совсем не походил на десантника, скорее напоминал «ботаника». Нет, очки он не носил, хилой комплекцией не страдал, стрелял на «отлично», но изъяснялся подчеркнуто литературным русским языком, избегая крепких слов и выражений, иногда вкручивал мудреные английские слова из лексикона профессиональных компьютерщиков и программистов. Эти слова даже Батяня не всегда сразу понимал; его заморский лексикон все же был ближе к англо-русскому разговорнику, изданному Министерством обороны во времена СССР.

Капитан Столяров, лежа на животе, сгреб карты и принялся их тасовать. Играли в «тысячу» на четверых. Лейтенант Прохоров демонстративно не следил за игрой поволжских десантников; он сидел, сложив ноги по-турецки, на коленях держал ноутбук, на голове его виднелась пара наушников. Что он делал, Лавров так и не мог понять. То ли изучал карты афганско-пакистанского пограничья в мультяшном формате, то ли смотрел закачанный в компьютер фильм, а может, и музыку слушал. Экран был обращен к комбату тыльной стороной, а лицо лейтенанта не проявляло никаких эмоций. В конце концов, пока он имел полное право распоряжаться своим временем. При этом Андрей Лавров мысленно отметил полезную черту в характере лейтенанта Прохорова – запасливость. Тот предусмотрительно подключил блок питания к бортовой розетке, а значит, десантироваться собирался с заряженными до предела аккумуляторами. В запасе у него, конечно же, имелась и солнечная батарея, и даже ручная динамо-машинка для подзарядки, но правил десантуры лейтенант придерживался свято. Если есть возможность, рожок автомата должен быть полным, НЗ – нетронутым, а фляжка залита водой под самую пробку. Кто знает, что тебя ждет за очередным поворотом судьбы.

Батяня записал карандашом на разлинеенной глянцевой картонке результат очередной партии в «тысячу». Получалось, что до «бочки» капитану Столярову оставалось совсем ничего, каких-то тридцать очков, которые он мог легко добрать на взятках, не споря за прикуп. Капитан подышал на колоду, суеверно потер ее о грудь и принялся сдавать. Сдавал одной рукой, странным, каким-то только ему известным способом – не по порядку, а перекрестно. В прикуп сбрасывал нерегулярно.

– Валера, – предостерег его Лавров, – ты на шулера похож.

– Следите за руками, товарищ майор. Только ловкость и никакого мошенничества. По правилам раздачи первая карта должна вам лечь, последняя мне, три карты на прикуп и у остальных – поровну, а все оставшееся – ничем не регламентируемые «танцы». Какая разница, стреляешь навскидку, через плечо или из-под колена? Главное – в цель попасть!

– Смотри, не ошибись!

Ошибки не случилось – последняя карта легла капитану. Он поднял веер, принялся переставлять в нем карты. Прапорщик, сидевший напротив, присматривался к его движениям.

– Зря, Василий, глаза таращишь и про себя подсчитываешь, сколько у него какой масти. Это он только вид делает, будто карты по мастям расставляет, на самом деле – нас с тобой наколоть старается. Картежник с таким умением, как у него, никогда ни по мастям, ни по достоинству картинки не расставляет. Он и с закрытыми глазами играть может, все колода у него в голове до последней карты. С капитаном на деньги никогда не садись играть – обует.

И тут лейтенант Прохоров снял с головы наушники, опустил крышку ноутбука.

– Господа офицеры, – произнес он, – подлетаем к заданному квадрату.

– Спасибо за напоминание, господин лейтенант, – произнес Лавров. – Хотя вообще-то мы все товарищи. И ничего плохого в этом слове я не нахожу. Из-под огня на поле боя все-таки товарищей выносят, а не господ… Ладно, сворачиваем игру, готовимся к высадке.

Капитан Столяров протяжно вздохнул:

– Эх, а мне такая карта привалила… Предлагаю разобрать всем свои карты по карманам. Потом как-нибудь доиграем.

– Принято, у меня тоже карта нехреновая подобралась, – согласился Лавров, складывая веер и засовывая его в карман.

Капитан потянулся за прикупом.

– Э нет, так не пойдет, – возмутился прапорщик. – Прикуп и картонку с записями пусть лейтенант возьмет, как лицо в картах не заинтересованное. Ты, Прохоров, не против?

Лейтенант кивнул, принимая три карты прикупа и разграфленную картонку.

Транспортник сбросил высоту. За открытой аппарелью расстилался уже знакомый по 3D-версии пейзаж: горные хребты, каменистое плато между ними. Заходящее солнце отбрасывало длинные и резко очерченные тени. Пропасть с северной стороны вообще была непроницаемо черной и от этого казалась залитой расплавленным битумом.

– Афган, – проговорил Батяня, окидывая взглядом безлюдный пейзаж. – Никак мы с тобой не расстанемся…

Крепления отстегнули, подтолкнули контейнер, и он, проскользнув по рольгангу, на несколько секунд исчез из вида. Затем хлопнуло, и внизу закачались купола грузового парашюта. Лейтенант Прохоров еще раз проверил, надежно ли закрепил на груди ноутбук, подтянул ремень автомата…

Батяня, как и положено командиру группы, десантировался последним. Десантники все были опытные, ветер несильный, а потому, по расчетам майора, все без проблем должны были встретиться внизу. До наступления темноты оставалось не так уж и много времени.

Купол парашюта раскрылся над головой, Лавров проводил взглядом набиравший высоту транспортник и потянул стропы, уводя парашют от пропасти, к которой его сгонял ветер. Все десантники спускались примерно на одной высоте, каждый видел другого. Грузовой контейнер опустился ближе к горному хребту, подняв клубы пыли; купола грузовых парашютов надувал ветер, но хлопнул пиропатрон и отстрелил их.

«Порядок, все идет в штатном режиме. Вот только Прохоров не так уж хорошо со стропами управляется, подучиться бы ему…» – успел отметить Батяня.

И тут из скал среди горных отрогов прочитались вспышки, коротко отозвался автомат, вновь полыхнули выстрелы. А затем ударил пулемет. Кто укрылся среди скал, увидеть было невозможно, стреляли из тени. Первой мыслью было, что их обстреливают силы коалиции. Но комбат тут же отбросил ее. Силы НАТО действовали бы по-другому – вызвали бы «вертушки», а наблюдатели себя ничем не проявили бы. Из всех возможных вариантов оставались лишь талибы. Лавров принялся высвобождать автомат, пришлось выпустить стропы из рук. Майора стало раскачивать, неуправляемый парашют был предоставлен самому себе. Батяня дал короткую очередь в темноту между скалами. Оттуда незамедлительно огрызнулись пулемет и пара автоматов. Трассеры четко давали понять направление выстрелов – они веерами шли к Лаврову. Запрокинув голову, Андрей выматерился – в куполе парашюта зияли пробоины, того и гляди, туго натянутая материя могла разорваться. Самого майора спасло лишь то, что из-за сильного раскачивания в него невозможно было прицелиться.