ней есть окошко, за которым сидит стражник, держащий у себя дневник. В него записывается каждый вошедший и каждый вышедший. Эта мера была вынужденной для удержания людей в поселении и контроля населения, так как многие, выйдя из города, так и пропадают, оставив лишь свою последнюю в жизни заметку, где запечатлился их дальнейший путь. Во многом, так стараются собирать статистику, контролировать не только демографию населения, но и пресекать бандитизм, так как органы правопорядка могут следить за передвижением каждого человека. Хоть документов у большинства жителей нет, но это не мешает страже по цепочке выходить на нужного им человека. Этими данными так же пользуются и бандиты, которые коррупционными способами всё же добираются до необходимых им имён. Поэтому каждый, кто боится за свою жизнь, представляется в обществе придуманным им псевдонимом.

Входя в поселение, Стрелку необходимо написать в дневнике у стража ворот имя и цель пребывания. Не боясь, тот всегда указывает одну и ту же фразу: "Карвер Майнбласт. Отдых с дороги". Макает металлическую ручку в чернила и ловко черкает, словно машет клинком. В такие моменты он всё же волнуется, что один из сторожевых может оказаться родственником человека, который когда-то был убит от рук молодого наёмника. По его мнению, бандиты или головорезы — это дети представителей власти и разных подобных особ. Они, как ему подсказывает опыт, более подвержены преступности, ведь их родители перекладывают преступность на детей, сами того не понимая. В итоге отпрыски превращаются в тех, с кем борется стража. Глаза Майнбласта направлены на толстяка, сидящего прямо перед ним. Тот, немного смутившись, ёрзает на скрипучем стуле, думая лишь о том, что он сделал не так. Становится понятно, что ни лицо, ни имя тому ни о чём не говорит, и это радует пришедшего.

— Мираэтта и Олаф в городе? — интересуется с намеком на просмотр предыдущих страниц, указывая пальцем на дневник. Хмурый вид сторожа направляется на Стрелка. Серебряная монета появляется меж пальцев, повернув её, солнечный луч озаряет герб Фортуито, изображённый на ней. Уставший работяга вяло хрюкает и отворачивается, так и показывая своим видом, что ему нечем кормить свою семью.

— "Волкпи Дор", "Ронда Молли", "Фона Жаба", "Стиллиан Трикст", — глаза хватаются за каждое имя, — "Мираэтта Гильдра", — радость проскальзывает на лик Карвера. Находит он и второе интересующее его имя. — Заходили в промежутке в… десять человек? — бормочет он, и монетка скользит по столу прямиком в коррупционную копилку.

— Вали, тут уже очередь! — бубнит недовольный толстяк с хитрыми глазами, ставшие такими после того, как монетка оказалась в казне мужчины. Никого при этом рядом нет.

— Доброго дня, — приподняв шляпу, добавляет Карвер с мёртвой улыбкой и с не менее мёртвым взглядом.

В поселении полно молодых людей, гуляния и развлечения переполняют прекрасную морозную улицу. Горожане сидят и сплетничают. Дети бегают и играют, стараясь догнать друг друга, иногда падая и катаясь в смехе или плаче. Тепло одетые, те похожи на меховые комки с милыми красными щечками и горящими хрусталиками. Тоска, тревога и одиночество, царствующие за стенами, сменяются счастливым городским пейзажем.

Стража патрулирует по двое. Вооружены старыми пистолетами и шпагами, также видно, что на поясе висят даги¹, которые удобно используются вместо баклеров. Хоть и вооружены они не по годам, так как технологии вне острова уже продвинулись дальше, но государство довольствуется тем, что есть. Приходится использовать оружие: и старого типа пистолеты, и клинки, и иногда даже щиты.

Продолжая путь, Стрелок проходит через главную площадь, где находится склад продовольствия в несколько этажей. Там полно людей, вечно забегающих внутрь и вытаскивающих большие коробки и бочки с надписью на каждой: "РЫБА". Рядом каменная массивная опьгараниду — основное здание, являющееся святилищем элеменадалис. Вид его хоть и выглядит богато и, в некотором роде, божественно, но в глазах наёмника более смахивает на музей, где кроме как богатством ничем не удивишь. На вершине башни, располагающейся на здании, находится колокол, где спит после ночной службы уставший мужчина в одеянии соответствующих цветов под названием "упьгаранаду". Ещё выше, на самой макушке, красуется всем знакомый "элеменадалис" — символ философии. Представляет он из себя плоскость, на котором выгравированы четыре элеменаду: солус — земля, ликвора — вода, вапор — огонь и каэлум — воздух. Каждая имеет подобающий ей цвет: зелёный, синий, красный и белый. В середине площади стоит большой колодец с не менее крупным ведром, который играет роль достопримечательности в поселении, но также и используется горожанами.

Дальше Карвер выходит на дорогу, которая по краям имеет небольшие кустарники, аккуратно растущие и воюющие с невероятным холодом. Смотря на них можно подумать, что если растения могли бы страдать, то были бы причислены к лику мучеников. Удивительно красиво, как кажется. Только наёмника смущает, что растения каким-то образом выживают в такие морозы.

Еще пару минут и перед ним стоит долгожданная "Хмельной сын" — таверна, которая славится спокойной атмосферой. Туда обычно водили отцы сыновей, чтобы показать им всю прелесть алкоголя, оттуда и название. На крыльце сидит, потягивающий трубку, старик в капюшоне, с длинной неаккуратной бородой. Морщится от света, но не желает уходить, ведь улыбка на его лице шире, чем желудок капитана стражи. Когда-то Стрелок встретился здесь с "Искателем", который так и не назвал своё имя, оставшись в расколотой памяти загадочным персонажем. На лице того был чудовищный шрам. Изуродованное лицо каждый раз при посещении данного заведения появляется перед глазами наёмника. Тогда тот рассказал Карверу, что потерял свою жизнь, нехотя своими философскими речами выговаривался ему, даже исповедовался. Его гложили многие мысли. Попрощавшись, Искатель произнёс последнюю фразу, которую наёмник так и не смог понять:

— Мы подавимся собственными страхами, если встретимся. Прощай. Надеюсь, ты меня больше никогда не увидишь.

Двери в заведение распахиваются. Большое уютное помещение представляется взору. В зале несколько гостей, в том числе и его друзья.

— Карвер! — кричит Мираэтта, оторвавшись от приема пищи. Добрая улыбка и машущая рука растапливает сердце.

— Наконец-то! — с улыбкой радуется путешественник. В Майнбласте всегда просыпается искренность при виде нежных глазок девушки, светящихся сапфиром, и кривой улыбки Олафа по прозвищу "Кислый", который поднявшись, подзывает к себе. Те садятся за стол, перекинувшись шутками и комплиментами.

— Ты слышал о стрельбе в лесу? Твоих рук дело? — интересуется девушка, так и бегая глазками в поисках царапин на видимой коже и одежде. Та замечает мелкие капельки крови.

— Четырьмя больше, четырьмя меньше, — снимает шляпу и вешает на спинку.

— Ты чего к нему пристала со своими вопросами? На улице холодно, да и после такой дороги