большинства из нас это был час прозрения. Впервые по нас стреляли, и мы в первый раз услышали, как на самом деле завывают пролетающие снаряды и свистят осколки. Это были не холостые патроны и хлопушки, как во время учений. Нет, все оказалось гораздо серьезней, чем мы предполагали. И действительность предстала перед нами во всем своем кровавом обличье.

Стреляные воробьи, прошедшие военную кампанию во Франции и даже Польше, первыми пришли в себя от охватившего всех ужаса.

– Ну что, парни! – заорал унтер-офицер Блюменталь. – Небось полные штаны наложили? Не плачьте, сейчас придет ваша мамка и вас перепеленает!

Напряжение было снято, и со всех сторон послышались шутки. Через несколько минут только воронки от разрывов снарядов и разбитые надгробные камни напоминали о первом огневом крещении, которое мы приняли в России.

– Ну и дыра этот Луцк. И угораздило их послать нас именно на еврейское кладбище! – заявил Антек, который все еще не мог успокоиться.

– Ничего странного в этом нет, – решил я блеснуть своими школьными знаниями. – В Галиции половина городского населения – евреи.

Антек хотел было развить начатую тему, но тут раздался голос командира нашего отделения унтер-офицера Рашака:

– Хватайте свое барахло! Сбор взвода на дороге!

Едва мы покинули территорию кладбища и вышли на дорогу, как появились наши мотоциклы. Быстро загрузив в них оружие и боеприпасы, все расселись по своим местам, и взвод помчался в юго-восточном направлении мимо леса, за которым располагались огневые позиции русской батареи. Мы с подозрением косились на лесные заросли, но все было тихо и солдат противника не видно.

Дороги оказались отвратительными, сменяясь жалкими проселками. Поэтому с большой скоростью наши мотоциклы ехать не могли. Однако нам все же удавалось двигаться повзводно, и в конце концов мы продвинулись достаточно далеко.

– Мне кажется, что мы обогнали русских, – заметил водитель Рулл, огромная фигура которого заметно возвышалась над мотоциклом.

– Да, и сейчас они начнут стрелять нам в задницу, – бросил Антек, непроизвольно оглядываясь и всматриваясь, не появился ли сзади противник.

– Странная эта война, – подхватил я. – Просто дикость какая-то. Впереди лязгают гусеницами наши танки, а позади русские опять занимают оборону. При такой скорости продвижения наши пешкодралы за нами просто не успевают.

Впереди показалось какое-то село, улицы которого были усеяны людьми, приветливо махавшими нам руками.

– Посмотрите-ка на это! – вскричал Рулл. – В Луцке они глядели на нас исподлобья, а здесь приветствуют, как знаменитых киноактеров.

– Может быть, это немцы, которых мы освободили от русских. В этой местности проживает довольно много фольксдойче[11].

Колонна сделала короткую остановку, и к мотоциклам со всех сторон потянулись гражданские лица. Женщины застенчиво хватали солдат за рукава, а некоторые угощали нас молоком и хлебом. Мужчины же, в основном почтенного возраста, протягивали нам куриные яйца. Они безмерно, но не теряя достоинства радовались, когда взамен получали сигареты. К сожалению, братание продлилось недолго – вскоре мы двинулись дальше.

К концу дня на горизонте показался лес. До него оставалось не более тысячи метров, когда на опушке засверкали вспышки и раздались звуки выстрелов.

– Боже! – объятый ужасом, вскричал я. – Смотрите! Ведь это – наша боевая разведывательная дозорная машина! Они подбили ее!

– Всем спешиться! – послышался перекрывающий шум боя энергичный голос нашего ротного гауптмана Кочиуса.

Мы схватили оружие, инвентарь и стремительно выпрыгнули из мотоциклов. Водители развернули машины и помчались в обратную сторону. Воцарилась полнейшая неразбериха, и вновь послышались выстрелы. Судя по звуку, стреляли даже зенитные орудия. В воздухе с визгом проносились снаряды и мины, которые разрывались вокруг нас.

– Рассредоточиться! – закричал ротный. – Первому взводу занять оборону по центру, второму – слева, третьему – справа! Пулеметному отделению – за ними!

Растянувшись в стрелковую цепь, рота стала приближаться к опушке леса. Вскоре вернулась из разведки вторая четырехколесная боевая разведывательная дозорная машина, которая подобрала оставшихся в живых солдат из экипажа первой, разместив их на своем борту. Машина остановилась, с нее спрыгнул молоденький лейтенант и подбежал к гауптману Кочиусу с докладом:

– Опушка леса занята противотанковыми пушками и пехотой. Предположительно с танками.

В этот момент из лесных зарослей выкатилось несколько вражеских танков. Немного проехав, они остановились и открыли огонь.

– Танки! Танки! – послышались со всех сторон тревожные крики.

Все мы испытали настоящий шок, и страшные мысли запульсировали в наших головах. Ведь для большинства из нас это была первая встреча со стальными колоссами, и мы еще не научились справляться с танкобоязнью. Даже самому отчаянному смельчаку необходимо было преодолеть ее хоть раз.

Всех охватила настоящая паника, наши ряды смешались, и большинство из нас обратилось в бегство. Поспешила, делая зигзаги, удалиться и боевая разведывательная дозорная машина (БРДМ), а русские танки открыли по ней бешеный огонь.

– Стоять! Ложись! Стрелять бронебойными боеприпасами! – напрасно кричали наши офицеры.

Их никто не слушал. Страх проник в наши души слишком глубоко, и ничто не могло остановить нас. Мы, спотыкаясь, драпали по пашне. Но тут подъехал открытый вездеход с прицепленной к нему противотанковой пушкой. Орудие быстро отцепили и молниеносно приготовили к стрельбе. Эта картина подействовала на нас как отрезвляющий душ, приведя всех в чувство.

– Вы же не станете удирать от этих движущихся дерьмовых коробок! – нашел, как всегда, нужные слова обер-фельдфебель Хильски.

Мы все как один развернулись и вновь пошли на врага. Наша противотанковая пушка открыла непрерывный огонь и заставила неприятельские танки отойти назад. Однако они продолжали стрелять. Им вторили вражеские противотанковые орудия.

– Роте окопаться! – прозвучал приказ.

Я принялся как сумасшедший орудовать саперной лопаткой. Под обстрелом танков и противотанковых орудий, а также при постоянно усиливавшемся артиллерийском и минометном огне рота постепенно вгрызалась в землю. На поле без движения остался только третий стрелок третьего отделения маленький Протт.

«Такой глубины хватит», – подумал я, положил свой пулемет на укрытие, зафиксировал сошки и прицелился. Совсем рядом с левой стороны от меня пристроился Пшибыльский.

– Сколько у тебя патронов, Антек? – спросил я второго стрелка.

– Два диска.

– Да, не так уж и много. Я установил всего один барабан с бронебойными пулями.

– Это вряд ли поможет.

– Кто знает. Может быть, русские танкисты лопнут от смеха и помрут от этого.

– Заткнись, черт бы тебя побрал! Ты можешь помолчать? – не на шутку разозлился Антек. – Все шутишь, а они нам сейчас задницу разорвут!

– Кажется, они как раз начинают это делать!

На опушке леса стало наблюдаться оживление. Появились фигуры солдат, одетых в униформу землистого цвета, и на нас стала надвигаться плотная цепь пехоты противника. Одновременно неприятель открыл по нас шквальный огонь и заставил спрятаться в окопах.

– Пехоту подпустить поближе!