Проклятые женщины. Около 1885. Бронза. 19,5x28,3

В творчестве Родена — множество любовных сцен между женщинами, целая серия статуэток. Скорее всего, он интересовался не столько лесбийскими отношениями, сколько эротической выразительностью прекрасных героинь. Скульптуры отличаются свободно текущей, эластичной поверхностью бронзы, общей пластичностью и подвижностью силуэта. По стилистике они напоминают произведения ваятеля для его многолетнего проекта «Врата Ада». Сапфические сюжеты заимствованы мастером у древнеримского поэта Овидия, который запечатлел сцены любовных ласк двух женщин в «Метаморфозах». Название работы же отсылает к одноименному стихотворению из знаменитого сборника Шарля Бодлера «Цветы зла» (1857–1868). Поэт описывает трагическую страсть Ипполиты и Дельфины:

В трактовке Родена страсть героинь приобретает, скорее, легкомысленный характер. Как и другие творения из этой серии, данное никогда не экспонировалось при жизни ваятеля. Они были слишком вызывающими для консервативной публики конца XIX — начала XX века.

Поцелуй, или Любовники. Около 1885(?). Гипс. 11, 4x5,7x1,7

Тема страсти мужчины и женщины волновала Родена всегда. Он считал, что искренность и чувства составляют истинный смысл существования художника. Мастер с радостью погружался в мир интимных отношений как в жизни, так и в творчестве. В этой работе использован его излюбленный мотив — поцелуй и объятия любовников. Сюжет давал формальную широту поисков: ваятель варьировал позы, ракурсы, настроение пары, закрывал ее от окружающего мира или, наоборот, будто сливал с природой. Обращают на себя внимание удивительная свобода лепки, абсолютная точность перспективных сокращений. Торс мужчины, сделанный двумя-тремя энергичными моделировками, производит впечатление внутреннего трепета, силы и движения. При кажущейся легкости манеры исполнения передать ощущение свежести и динамики в рельефе чрезвычайно трудно, история скульптуры знает мало таких примеров.

Минотавр. Около 1885. Гипс. 33, 6x25x22

Роден видел во всем и лепил в каждом своем произведении частичку Природы и знаки вечного круговорота бытия (юность — старость, жизнь — смерть). Такое философское понимание и воплощение образов в искусстве конца XIX — начала XX века называют символизмом. Так и в этой небольшой гипсовой скульптурке-эскизе мастер фантазирует на тему мужского и женского начал, энергии разрушения и рождения новой жизни. Легендарное чудище Минотавр хватает свою очередную жертву — невинную девушку. Ее скованные, подростковые плечи контрастируют с животной динамикой получеловека-полубыка.

Дафнис и Ликэнион 1885. Бронза. 43x30x28

Роден часто брал литературные произведения и древние мифы за основу для своих скульптур, они являлись для него источником вдохновения. Мастер сообщал: «По правде сказать, если… сюжет достаточно известен, художник может интерпретировать его, не боясь быть непонятым… Вместо того, чтобы иллюстрировать сцены из поэм, можно прибегнуть к прозрачным символам, вовсе не подразумевающим письменного текста». Известно, что ваятель находился под впечатлением от пасторального античного романа II века «Дафнис и Хлоя». Однако здесь изображены даже не сам прекрасный пастух и героиня по имени Ликэнион, которая возжелала его и, заманив в рощу, стала обучать искусству любви, мастер представил двух обнаженных девушек. Эротический смысл скульптурной группы выражен в их томных, изящных движениях. Перед зрителем — аллегория чувственной любви и влечения. Ошибочное название было дано работе к выставке 1900 и закрепилось в научной литературе. Стилистически произведение относится к периоду, когда Роден трудился над «Вратами Рая». Фигуры очень пластичны, они буквально «льются», словно сделаны одним движением, невероятно свободно.

Молодая мать. Около 1885. Отливка — 1956. Бронза. 39x36,9x25,5

Представленная небольшая работа очень лирична. Основное в ней — жест, интимная атмосфера общения матери и дитя. Родена привлек не только этот бессловесный диалог — вечная тема европейского искусства, но и сам образ девушки, почти ребенка. Ее неуклюжее подростковое тело таит двойную загадку — пробуждение сил жизни и необъяснимый дар деторождения. Скульптор мастерски распределяет нагрузку фигур. Героиня словно балансирует на камне, ее поза нестабильна. То же самое можно сказать о младенце, сидящем у нее на коленях. Возникает чувство легкости, быстро схваченного момента, который изменится в следующую секунду. Тела, однако, уравновешены прикосновением голов. Этот контраст устойчивости бронзовых изваяний, взаимного притяжения матери и дитя и ощущения шаткости положения составляет основу художественного впечатления от работы.

Даная 1884–1885. Мрамор

С подросткового возраста Роден посещал Лувр, штудировал и перерисовывал шедевры живописи и скульптуры, впитывая классическое искусство. Он особенно любил и почитал творчество великого Микеланджело. Французский мастер считал, что итальянец как никто другой мог оживить камень. В произведениях этого титана Возрождения, однако, при всей пластической виртуозности обработки оставалось ощущение сохранения первоосновы любого изваяния, его рождения из недр инертной массы. Микеланджело говорил, что «хороши только те скульптуры, у которых, если их спустить с вершины горы, ничто не будет отбито, а если что-то и отколется, значит, это было лишним». По названному принципу и сделана представленная статуя. Сюжет не так важен для Родена, он — всего лишь предлог, чтобы создать одухотворенный образ, изобразить прекрасную обнаженную плоть. В разговорах с ценителями искусства он утверждал: «Формы человеческого существа непременно несут душевные эмоции. Тело всегда выражает дух, оболочкой которого оно является. И для того, кто умеет видеть, в наготе открывается наиболее глубокий смысл». Анатомически изображение очень точное, тем не менее оно потрясает не натуралистичностью, а страданием.

Андромеда 1885. Мрамор. 26x30x21

На примере этого произведения можно убедиться в справедливости утверждения, что литературный сюжет хоть и важен для ваятеля, но служил лишь предлогом к началу работы. Фигура, очень похожая на предыдущую, названа «Андромедой». Здесь Роден обыгрывает известный миф: Андромеда была отдана отцом в жертву ненасытному морскому чудовищу, ее спас отважный Персей. Мастер изображает прекрасную девушку, слитую со скалой. Зная первоисточник, понятно, что прикованная к камням героиня вжалась в них от ужаса. Данная скульптура совсем небольшая по размеру, но по своему духу она монументальна.