признался я. — Самолёт ведь упасть мог и разбиться.

— Так не упал же. Чего тебе переживать? Эх, — он махнул рукой. — Ладно, иди, Максим. Завтра от тебя жду отчёт. Не подведи меня. Я не люблю краснеть перед начальством.

Я спешно кивнул и направился долой из офиса.

Я снова и снова вспоминал себя парящим в воздухе и держащимся за руку девочки. Это ведь была не галлюцинация, а что-то другое. Я наяву это ощущал. Да и потом, как я будильник отключил и кофейник включил? Такие совпадения не случаются дважды. Что-то здесь не так. Я ведь помню, как через меня та волна прошла, которая от астероида разошлась. Может, она на меня как-то повлияла? Как те люди, в которых молния попадает, а они потом все языки мира начинают знать. Может, и со мной что-то подобное случилось?

Да нет. Чертовщина какая-то! Взбредет же в голову…

Я усмехнулся бы, да вот только не до смеха мне было.

Дома я выпил кофе, уселся на кровати, скрестил ноги по-турецки и закутался в одеяло с головой, раскачиваясь из стороны в сторону. Выглядело это странно, но помогало собраться с мыслями.

— Эх, Максим, Максим… Надо слушать себя. Если боишься высоты, нехрен летать, — пробормотал я, прибавляя звук на телевизоре, где как раз транслировали репортаж про наш самолёт.

— Наша съёмочная группа пообщалась со всеми пассажирами самолёта, летевшего рейсом Петропавловск-Камчатский — Москва, — вещала миловидная репортёрша. — Все они чувствуют себя прекрасно, если не считать лёгкого эмоционального шока. Но, как утверждают психологи, волноваться абсолютно не о чем. Главное, что все живы и здоровы.

— Ага… Так уж со всеми вы пообщались, — усомнился я в её словах, — со мной то не связались.

Я взялся просматривать все свои мессенджеры, чтобы проверить, писал ли мне кто-то по этому поводу.

Через минуту я убедился, что ни звонков ни сообщений от репортёров мне не поступало. С кем же тогда общались эти репортёры? Опросили пару пассажиров и преподнесли это, как «все»?

Вот и верь после этого СМИ. Впрочем, ничего нового.

В кадре появился мужчина с непроницаемым лицом. Таких обычно в спецслужбы берут.

— Ранее вы заявляли, что часть пассажиров находились без сознания и их не удавалось привести в чувства. Как обстоят дела с их здоровьем? — задала репортёрша вопрос мужчине. Судя по титрам, это был какой-то майор ФСБ. Ишь, а я угадал. — Есть ли какие-то прогнозы от врачей?

— Разумеется, — будничным тоном, без задержки ответил он, будто ждал этого вопроса. — Все пассажиры уже в сознании. Большую часть отпустили домой, другие находятся под наблюдением врачей.

Далее майор ушёл в описание каких-то технических моментов, а я тем временем решил просмотреть все новости, которые накопились в новостных телеграмм-каналах. И первое, на что я наткнулся, был пост о тех самых спящих пассажирах:

«В то время, как по телевизору нам рассказывают, что всё хорошо, мы имеем обратную информацию. Никто из тридцати пассажиров уснувших на борту того самолёта так и не пришёл в себя».

Судя по всему пост был выложен родственницей одного из пострадавших.

Так же к посту была прикреплена видеозапись белоснежного помещения, в котором было нагромождено различное медицинское оборудование. Рядом с ним стояли койки со спящими людьми. Их лица не были скрыты и я без труда узнал некоторых из них, с которыми летел на том злосчастном рейсе.

Может Фейк какой-то? Но тут репортёрша задала следующий вопрос.

— Наш корреспондент сообщил, что люди по прежнему в стационаре, а глав-врач, говорит что улучшений нет.

Майор ФСБ поморщился, а следом, экран погас сменившись надписью: «Трансляция прекращена по техническим причинам».

Только-только начавшая отступать тревога, снова охватила меня с ещё большей силой.

Мне кажется, это не к добру.

Глава 3

Попа секретарши

Переживания переживаниями, а уснул я, как убитый. Только глаза закрыл и вот уже семь утра. Четырнадцать часов пролетели, словно миг.

Вот это я поспал.

На этот раз никаких фокусов с будильником и кофейником не было. Первый был успешно отключен, а второй, как ему и положено, приготовил кофе.

Я даже ради смеха попробовал пульт от телека с расстояния притянуть и сахарницу. Как и ожидалось, ничего не вышло. Моих способностей хватило только на голосовое управление Алисой.

Этого достаточно, чтобы решить что мне всё показалось? Не думаю…

На работу отправился настолько свежим, будто отгул брал не на полдня, а на целый месяц. Давно я так хорошо себя не ощущал.

— С таким-то настроением я отчёт за пару часов составлю, — подумал я поднимаясь на лифте в офис.

Я даже улыбался во все тридцать два зуба. Мог бы даже насвистывать какую-то мелодию, вот только свистеть не умею. Двери лифта раскрылись, и стоило мне сделать пару шагов, как в меня врезалась бегущая куда-то Лена, секретарша Иннокентия Павловича.

И куда она так бежала? Меня будто грузовик снёс.

По идее мы должны были упасть вместе, но на полу оказалась она одна. При чём в такой примечательной позе, в которой невозможно было очередной раз не отметить её аппетитную попу, что слегка оголилась из-за задравшейся мини-юбки.

Стоп.

Отставить аппетитную задницу.

Почему всё такое мрачное опять?

Твою мать…

Отодрав взгляд от секретарши, я увидел под ней себя любимого. Опять двадцать пять. Недолго я считал себя «нормальным».

— Максим Александрович, простите, — торопливо поднимаясь на ноги, принялась извиняться девушка. — Я вас не заметила, — затем, видя, что я лежу неподвижно, стыдливые нотки в её голосе сменились растерянными. — Максим Александрович? С вами всё в порядке? Максим⁈

После этого она присела возле меня и начала аккуратно бить по щекам, чтобы привести в чувство.

— Я что, убила его? — дрожащим голосом пробормотала она.

Я же в своё тело возвращаться не торопился, несмотря на панику секретарши и свои опасения остаться в таком виде навсегда. Все же помнил о тех самых спящих.

Если в первый и второй раз, поняв, что нахожусь вне своего тела, я хотел как можно скорее вернуться обратно, то сейчас я целенаправленно решил разобраться в происходящем.

Первым делом я поднял ладони перед собой. Руки как руки… вот только прозрачные, сквозь них Лена просвечивалась. Я что теперь привидение? Внутри даже свет какой-то пульсировал.

Надо срочно глянуть на себя в полный рост. Так, где у нас тут зеркало?

Ближайшее зеркало было обеденном зале. Я, осторожно, опасаясь провалиться сквозь пол, направился в комнату. Заодно проверю, могу ли я контактировать с предметами. Я взялся за ручку двери и открыл её. Ага. Есть контакт.

На это тут же отреагировала секретарша испуганным вскриком. Оно и понятно, ведь кроме нас на работе ещё никого не было. Она заозиралась по сторонам, но, поняв что посторонних рядом нет, вновь принялась трясти меня.

— Максим Александрович, вставайте уже, — медленно поднявшись на ноги и попятившись, Лена начала тихонько подвывать. — Максим! Помогите!

Прости, Леночка, но сначала я должен глянуть в зеркало. Я шагнул в обеденный и зал, но за спиной внезапно раздался очень громкий крик секретарши:

— МАКСИМ!!!

Не знаю, почему это так подействовало, но меня тут же дёрнуло назад, а через миг я открыл глаза и вдохнул полную грудь воздуха. Вот же мать твою. Прекрасное состояние подпортилось разбитым затылком.

— Доброе утро, Лена, — невозмутимым голосом поздоровался я с девушкой прямо из лежачего положения. — Сделаешь мне кофе?

Через пять минут Лена с виноватым видом принесла мне дымящуюся чашку. Причём кофе был настолько вкусный, что, казалось, она буквально вложила в него душу.

Спрашивать, почему она с утра пораньше носится по коридору на высоких каблуках я не стал. Что касается мини-юбки… На этот счёт у меня было мнение стандартно-мужское — если девушка что-то делает красиво, пусть делает. И не надо задавать лишних вопросов.

У Лены был такой растерянный и виноватый вид, что я не смог удержаться от шутки.

— И так теперь желаю по три раза каждый день.

Девушка что-то проворчала и, развернувшись, неспешно направилась прочь из моего кабинета, при этом не стесняясь покачивать бёдрами.

Я открыл документ ВордПад, но, вместо отчёта, принялся размышлять над случившимся.

Итак. Теперь я точно знаю, что выход из тела не был сном. Происшествие в самолёте, утренняя заварка кофе и столкновение с секреташей было реальностью. Да, фантастика какая-то в чистом виде, щипать себя или бить