что тот как-то страдает от одиночества, Се Лянь осознал, что они, возможно, похожи.

– Будь у меня настоящий дом, пусть даже крохотный, как твоё святилище в деревне Водяных Каштанов, он был бы мне в тысячу – нет, в десять тысяч раз дороже, чем Дворец невероятного наслаждения.

Се Лянь опешил и с робкой улыбкой сказал:

– Вот уж не думал, что ты настолько сентиментальный. Как можно сравнивать мою скромную обитель с этим роскошным местом? Ты, верно, насмехаешься надо мной.

Хуа Чэн расхохотался:

– Честное слово! Может, у тебя там и тесновато, но мне было куда уютнее, чем в этих хоромах. То место больше похоже на дом.

– Да? – мягко спросил Се Лянь. – Ну, если не брезгуешь, живи у меня когда хочешь. Двери святилища всегда для тебя открыты.

Хуа Чэн изогнул бровь:

– Смотри, ты сам предложил. Отказываться не стану. Только не говори потом, что я тебе докучаю.

– Что ты, что ты! Кстати, Саньлан, у меня одна просьба. Правда, не знаю, найдётся ли у тебя на неё время…

– В моих владениях проси о чём угодно!

– Тогда, на горе Юйцзюньшань, я столкнулся с одним мальчиком… Возможно, он имеет какое-то отношение к моей родине…

Хуа Чэн прищурился, но промолчал, и Се Лянь продолжил:

– Он испугался и убежал от нас. Сколько мы ни искали – всё без толку. И вот сегодня, когда мы прогуливались по Призрачному городу, внезапно наткнулись на него. Саньлан, ты же здесь хозяин! Не поможешь мне? Я потерял его недалеко от твоего дворца. Его легко узнать: вся голова в бинтах.

Хуа Чэн улыбнулся:

– Я понял. Не волнуйся, гэгэ, подожди немного.

– Спасибо! – с облегчением выдохнул принц.

– Да пустяки. А что, неужели ты просто взял и бросил Лан Цяньцю?

«Будь Лан Цяньцю здесь, – подумал Се Лянь, – он бы со своим пылким нравом натворил дел… Лучше попозже его найду!» А вслух сказал:

– В игорном доме его высочество Тайхуа доставил много хлопот… Прости его.

На лице Хуа Чэна опять появилась эта пренебрежительная усмешка.

– Да где уж ему. Разве это хлопоты?

– Но те вещи, что он сломал…

Хуа Чэн улыбнулся:

– Не стану с него за это спрашивать, но имей в виду, что только из уважения к тебе, гэгэ. На глаза мне чтоб не попадался, и вообще пусть держится подальше.

– Неужели тебя совсем не волнует, что по твоему городу разгуливают небожители? – Се Лянь подивился беспечности Хуа Чэна.

Но тот отмахнулся:

– Ты просто не в курсе. Разговоры о том, что тут якобы жуткие владения мёртвых, повсюду ужасы и бесчинства, – это лишь слухи. На самом деле всех тянет сюда поразвлечься. И сколько бы ваши небесные чиновники ни плевались при одном упоминании Призрачного города, сами нет-нет да забегают тайком уладить свои делишки. Знаешь, сколько я их повидал? Мне лень с ними связываться, ну а кто будет пакостить – с теми у меня разговор короткий.

– Его высочество Тайхуа устроил погром не нарочно. Увидел, что там творилось, и не сдержался. Он лишь хотел это остановить.

– Он просто зелёный юнец, – резко сказал Хуа Чэн. – Такова человеческая природа: хотеть не себе на десять лет жизни больше, а врагу на десять лет меньше. – С этими словами он скрестил руки на груди. – Кто бы мог подумать, что даже Лан Цяньцю, этот дурак, вознесётся! Смотрю, на Небесах совсем людей не хватает?

Се Лянь смущённо потёр переносицу:

– Ну зачем ты так… В конце концов, я же тоже… трижды возносился. – Чуть поразмыслив, он добавил: – Саньлан, возможно, я сейчас лезу не в своё дело, но не могу промолчать. В твоём игорном доме так опасно… Как бы не было беды! Играть на годы жизни, на саму жизнь сыновей и дочерей уже большой грех. Но здесь это считается мелочью! А если кто захочет ещё поднять ставки? Небесам придётся вмешаться…

Хуа Чэн пристально посмотрел на него:

– Гэгэ, а ты спрашивал Лан Цяньцю, почему он вмешался?

Вопрос застал Се Ляня врасплох. Не услышав ответа, Хуа Чэн продолжил:

– Дай угадаю: наверняка сказал, что, если бы он этого не сделал, не сделал бы никто.

Похоже, демон читал юношу как раскрытую книгу.

– Да, так и было… – протянул принц.

– У меня ситуация обратная: если я не буду контролировать всё в этом городе, то контролировать будет кто-то другой. Предпочитаю оставаться здесь главным.

Се Лянь всегда был тактичным человеком и потому лишь понимающе кивнул.

Выходит, Хуа Чэн, хоть порой и бывал сентиментальным, всё же высоко ценил ту власть, которой обладал.

– Но всё равно, гэгэ, спасибо за заботу.

Тут из-за дверей раздался голос:

– Господин, мы нашли его.

Се Лянь оглянулся и увидел, что за жемчужным занавесом, почтительно склонившись, стоит Посланник Убывающей Луны, а в руках он крепко держит того самого мальчика в бинтах и лохмотьях. Не оборачиваясь, Хуа Чэн велел:

– Веди сюда.

Посланник втащил в зал пленника и аккуратно поставил его на пол. Се Лянь не удержался и опять взглянул на запястье Посланника: хотел убедиться, что проклятая канга ему не привиделась. Но тот поклонился и быстро вышел, а перед принцем остался калека, куда больше нуждающийся в его внимании. Се Лянь поспешно обратился к нему:

– Не бойся. В прошлый раз я неправильно себя повёл, но это больше не повторится.

И всё же в глазах паренька плескался страх. Впрочем, на побег у него сил не осталось; а может, он осознавал безнадёжность этой затеи. Мальчик посмотрел на принца, а потом – на небольшой столик, стоявший у кушетки из чёрного нефрита. Се Лянь проследил за его взглядом и увидел на столике свежие, сочные фрукты. Мальчишка давно был в бегах и наверняка много дней ничего не ел. Се Лянь обернулся к Хуа Чэну, но не успел и рта раскрыть, как тот уже махнул рукой:

– Поступай, как считаешь нужным. Не надо спрашивать моего разрешения.

Тут было не до церемоний – принц просто поблагодарил его и протянул тарелку юноше. Тот моментально схватил блюдо и принялся жадно, почти не жуя, запихивать фрукты в рот.

Похоже, он и впрямь ужасно изголодался. В прошлом, бывало, Се Лянь и сам накидывался на еду, словно дикий зверь, но никогда не глотал её вот так, целиком.

– Не торопись, – тепло сказал он. – Как тебя зовут?

Паренёк пробормотал что-то неразборчиво с набитым ртом.

– Возможно, он так давно не говорил с людьми, что позабыл человеческую речь, – предположил Хуа Чэн.

А ведь похоже на правду: с Сяоин мальчик тоже общался без слов.

– Не спеши, – вздохнул Се Лянь.

Тем временем все фрукты бесследно исчезли с тарелки. Се Лянь взглянул на бинты на голове мальчика – бурые от крови – и мягко предложил:

– Ты ранен, и, похоже, довольно серьёзно. Можно я посмотрю?

Стоило упомянуть об этом, как на лице юноши вновь промелькнул ужас. Однако принц продолжал ласково его уговаривать, и наконец тот послушно опустился рядом на кушетку.